Целитель

И нет в этом ничего запредельного, мистического и невозможного. Всё существует здесь и сейчас. Тьма всегда имеет преимущество, потому что главенствует в материальном мире, пропитывая его хотениями всех нас, навязывая нам свои законы и установки. Кто-то сопротивляется и становится гонимым, унижаемым, неудобным для всех; кто-то становится «умным» сразу. В принципе, человеку особо и приспосабливаться не надо – всё и так в нём, ибо человек есть существо материальное.

Я намеренно привожу только цитаты, потому что изложение всего займет много места.

Великая катастрофа этой никогда не прекращающейся борьбы состоит в том, что тьма всегда останется тьмой, а свет всегда останется Светом, и всё это происходит в едином мироздании.

Но Тьма приходит для того, чтобы овладеть Светом. Ведь она изначально главенствовала, но не было в ней жизни.

Ибо сказано в «Риг-веде»: «В начале была тьма, окруженная тьмой».

Бытие ей вторит: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездной».

«Да будет Свет!» – и появилась жизнь. И стало ясно, что хорошо это…

А что кому-то хорошо…

В общем, к утру, когда я прочёл книгу, сделав в ней необходимые пометки, я уже твердо знал, что не гожусь даже в ученики.

«Ваше назначение – это Поток Света, – вспомнилось отчётливо. – Там вам уже уготована участь Координатора, далее – Легата».

«Куда там? – с горечью подумалось теперь. – Вы ошибались, уважаемый Макенкули. Ничего этого не произойдёт, потому что я – пустое место».

_________________________

Я ненадолго уснул.

Перед самым пробуждением – внезапным и на удивление бодрым, чей-то хорошо поставленный голос внятно сказал. Именно сказал, я Его слышал.

Но, должен признаться, не внял ему…

«Необходимо уничтожить угрозу ещё до того, как она превратится в опасность».

4

Пылающее солнце зацепилось краешком за огромное мохнатое облако и притухло и пригасло. И сразу вдруг сделалось темно. А облако оказалось мертвенно-серого цвета.

Предчувствие чего-то, или томительное ожидание, прослеживалось на всех улицах ночного города. Из подъездов и подворотен, подвалов и канализаций наружу повылазило безобразное отребье, которое совсем недавно называлось людьми.

Устойчивые стайки наркоманов, со вдруг посвежевшими глазами, бойко оглядывались по сторонам: к кому бы прилипнуть. Тёмные личности с бритыми головами раздавали распоряжения.

Зло вылезало, но ещё не главенствовало, оно готовилось.

Жуть висела в воздухе и ощущалась почти физически.

Я вспомнил одну из подобных ночей в городе горняков, и по спине прошелся нехороший холодок предчувствия: это разминка.

Мутное серое небо фонтанировало всполохами.

Зловеще лопаясь, они на мгновение высвечивали хаотические нагромождения антрацитно блестевших облаков, тяжело переваливающихся по небесным склонам.

А чуть пониже, над зданиями и сооружениями самого города, махая огромными вороньими крылами, бесшумно парило Недобро.

Но… у меня на душе было радостное ожидание.

Позвонил Новосёлов и попросил немедленно явиться.

На вопрос ответил:

– Тут к тебе гости приехали, хотят увидеться. Да их можно понять, больше четырех часов в воздухе.

– Их много?

– Главная – одна, но какая!.. Зовут Тина Ригель, она – автор той книжецы, что я тебе дал. Надеюсь, ты прочёл?

Внутри у меня всё замерло, и я сдавленным голосом отвечал.

– Юра, я прочитал, но к встрече не готов…

– Да, ещё одно, – не слушая меня, продолжил Новосёлов. – Она окончила тот же институт, что и ты. И даже имя твоё ей известно. Но она закончила за два года до тебя.

За два года, за два года. Господи! Она училась вместе с Александром Рахлюком!

– Здорово! – вырвалось у меня. – Юра, старина, скажу тебе честно, я даже в ученики не гожусь. Стыдно, но…

Новосёлов засмеялся.

– Этого я и ждал! Наконец-то дождался… А то давай возмущаться. Годишься, теперь точно годишься. Приезжай быстро и не дури. Ибо сказано: «Когда ученик готов, появляется учитель». Понял? Не раньше, не позже. Ждём.

Я собрался и пошёл на остановку.

Таинственные движения во всех тёмных закоулках меня не особо заботили.