Целительница: на грани

– Сейчас, когда сын умирает, да. Но то, что было… Простите, Тимофей сказал нет. Я предупреждала. Я бессильна в этой ситуации.

«Что я буду делать без него?» – застыл в заплаканных глазах Елизаветы немой вопрос.

– Отпустите вашего сына. Я вижу странную вещь. Ваш сын вам не по судьбе. И муж. Вы сейчас должны были жить в Швейцарии. Работать переводчиком в ООН. Вы прекрасно знаете пять языков. Почему вы не уехали?

– Из-за мужа, тогда ещё будущего. Я думала, если я останусь, вернусь к нему, то смогу его изменить. Что вместе мы с этим справимся.

– Сколько он вас не бьёт? Столько, сколько сын болеет?

Женщина перестала плакать и подняла печальные глаза на Викторию.

– Это было не часто. Не думайте, – начала оправдывать своего мужа Елизавета.

– Вы тоже намучились. Знаете, ваш сын всегда будет в вашем сердце лучиком света. Он будет вас оберегать оттуда.

– А там? Как ему будет там? – вновь потекли слёзы у матери Тимофея.

– Там ему будет хорошо и спокойно, – соврала Вика, она ведь не знала, как там, но искренне верила, что именно так. – Он разрешил мне лишь снять его боль, не болезнь. Простите.

– Спасибо, – сказала Елизавета, утирая слёзы. – Это уже очень много. Я пойду к сыну, пока он здесь.

Вика быстро пошла прочь по коридорам больницы. Она зажимала в руке бумажный кораблик, который подарил ей Тимофей, и плакала. Она технически принимала выбор мальчика, но не понимала, как такое вообще могло случиться. Почему в мире столько жестокости и боли? Она не понимала и плакала от бессилия.

* * *

Пятницкой нужно было возвращаться на работу, а она не могла заставить себя это сделать. Она добрела до «Старбакса» рядом с офисом и решила, что если будет что-то срочное, она вернётся на работу, а если нет, то нет.

Вика плакала и думала, что пора завязывать с исцелениями, это сложно и тяжело. Пусть у неё будет семейная жизнь, банк, а с целительством надо прекращать. Это слишком трудно и больно, особенно когда так. И чрезмерные нагрузки. Её уже не хватает на всё.

Зазвонил телефон. Вика с ужасом подумала, что это может быть по работе, однако, невзирая на чувства, спешно взяла трубку и тут же обрадовалась, что это всего лишь мама.

– Привет! Я знаю, что случилось в больнице. Приедешь к нам?

– Нет. Не сегодня. Извини, – тихо сказала Вика.

– Это не забота с моей стороны. Это необходимость. Не стоит тебе сейчас замыкаться только на себе, то есть в себе.

– Я хочу сама это пережить. Это была ещё одна причина, почему люди болеют?

– Да, – с невероятным спокойствием ответила Анастасия Георгиевна. – Иногда люди жертвуют собой, чтобы другой человек что-то понял. Понял то, что не смог понять иначе. Чаще всего это дети, увы. Они изначально приходят в наш мир с этим посылом.

– То есть их невозможно спасти?

– Тут нет правил, больше важны обстоятельства. Иногда всё так кардинально меняется, что можно и исцелить их, и увидеть, как они счастливо живут последующую жизнь. Только так не всегда.

– Чаще так, как сегодня?

– По-разному. Нет жёстких правил. Однако слишком большую работу над собой нужно проделать всем участникам сложившихся обстоятельств. Не всегда это возможно. Если этот мальчик останется жив, его мать, скорее всего, так и не уйдёт от мужа, не уедет в Швейцарию. А его отец может вновь сорваться. Будут искалечены три жизни.

– Какой тяжёлый прогноз, – грустно резюмировала Пятницкая.

– Может, всё-таки приедешь?

– Я повзрослела, мам. Я хочу сама. Очень хочу сама справиться с этим. Рядом с тобой я наполнюсь свежей энергией, а это как допинг.

– Не всегда это плохо, – парировала Анастасия Георгиевна, но не стала уговаривать, а спросила: – А Виктор? Он сейчас в Москве?

– Нет. В Питере. У него дела. Если я не смогу справиться, я позвоню тебе. Честно!

– Хорошо, – согласилась мать и отключилась.

А Вика вновь заплакала: знания, слишком чётко сформулированные за время разговора с мамой, были невыносимы.

Тихо подошёл Смолин и сел напротив.

– Кто-то умер? – без иронии спросил он.

– Скоро умрёт. Я не могу ничего сделать. Это мальчик. Ему пять.

– Печально.

– Печально то, что сделал ты на совещании. А это ужасно.

– Согласен, – чётко произнёс Алексей, не отрывая взгляд от Вики.

– Ты что-то хотел, Лёш? – непонимающе спросила Пятницкая.

– Нет. Зашёл купить кофе.

– Купил?

– Нет.

– Так иди. Купи.

– Если только и на твою душу.

– Моя душа хочет покоя и одиночества.

– Нет. У тебя сегодня не тот день, чтобы быть одной. Позвоню Виктору, пусть тебя забирает.

– Не нужно.

– А-а-а… – протянул Алексей, догадываясь, почему она так ответила. – Его нет в Москве, верно? – спросил он, вглядываясь в её лицо. – Верно, – резюмировал он, не дожидаясь ответа. – Значит, проведём сегодняшний вечер вместе.

– Я Маше позвоню.

– Врёшь и так неумело, – покачал головой Смолин. – Я тебе не враг, хоть ты и не считаешь меня другом. Поехали гулять. Тут недалеко есть большой Филёвский парк. Тебе пойдёт на пользу побродить в тени его аллей.

– Солнце почти село, какая тень? – горько усмехнулась Вика.