Целительница: на грани

– Как? Вот ты же уже умер. У тебя не было детей.

– Я – часть рода и часть души. Мои знания теперь хранятся в генах рода и активируются, когда придёт время.

– Получается, каждый важен.

– Безусловно.

– Хотелось бы мне в это верить, а не просто понимать на словах.

– Однажды…

– Надеюсь, – грустно улыбнулась Вика и очнулась в своей кровати, словно всё было сном.

Она встала и подошла к окну. В бокале ещё были остатки шампанского. Она допила.

– Возвращайся, милая, – усмехнулся Виктор. – Завтра купим новую бутылку. Без пузырьков совсем не то.

– Не то, – согласилась Вика. – Я ещё посижу. Хочу посмотреть на луну.

– Одна?

– Лучше да.

– Вот и хорошо, а то я хочу спать.

– Спи, любимый.

Глава 11

Краснов позвонил Пятницкой в понедельник чуть позже шести, когда она собиралась выходить на встречу к Анне.

– Привет! Можешь позвонить Михайлову? Не получается с ним связаться. Ждали сегодня от него человека с документами на открытие счетов. Никто не приехал.

– Привет! Боюсь, что не могу ему позвонить, – ответила Вика, деревенея.

– Мне стоит начать переживать? – как-то странно спросил Николай.

– Возможно, – честно ответила Пятницкая.

Краснов выругался матом, а потом в трубке послышались короткие гудки.

– Чёрт, – тяжело выдохнула Вика. – И что дальше? – спросила она сама себя.

«Исправь это», – прилетело следом сообщение от Краснова.

«Ага, – грустно заметила Вика. – Как? Воскресить мальчика?»

Она не смогла сдержать эмоции, и слёзы покатились из глаз.

«И ещё эта Анна Пономарёва…» – горько подумала Вика и зарыдала.

Минут через пять ей удалось осознать, что слёзы уже не льются, да и тело обретает прежнюю чувствительность.

«Пономарёва!» – напомнила самой себе Пятницкая, стёрла со щёк растёкшуюся тушь, поправила лёгкий макияж и пошла на встречу. Как пел Фредди Меркьюри: «Show must go on».

* * *

Вика шла и думала о предстоящей встрече. Вот уже дважды она виделась с Анной, и результат этих бесед был печален для обеих. Значит, нужно сменить тактику.

«Что я делала раньше? – размышляла Пятницкая. – Сыпала фактами и жёстко устанавливала границы дозволенного общения. А что если в этот раз сделать всё иначе и говорить с Анной так, чтобы услышать её, понять её реальную боль, как говорила мама, истинную причину болезни? Что если позволить ей больше говорить и вести её через простые вопросы к скрытым для неё ответам? Я ведь никогда раньше не слушала людей, не вникала в их проблемы. Я только исцеляла, стараясь как можно быстрее абстрагироваться от свершившегося».

Пономарёва снова сидела за тем же столиком и, вероятно, даже на том же стуле. Как минимум с той же стороны стола.

– Добрый вечер, – поздоровалась Анна, когда Вика присела за стол.

– Добрый, – отозвалась Пятницкая. – Я думала о вас и нашей встрече.

По лицу Анны было видно, что эта новость одновременно и смутила, и порадовала её.

– Перед тем как начать наш разговор, давайте пересядем за тот дальний столик в углу с огромными креслами. И я тоже возьму себе кофе. Там нам будет удобнее, и разговор получится более кулуарным.

Анна согласилась.

Пятницкая положила ладони на чашку с горячим кофе, грея их. Это придало ей сил, она как будто ощутила чью-то тёплую поддержку.

– Давайте сегодня пофантазируем, – вдруг сказала Вика. – Представьте, что вы больше никогда не встретитесь с Анатолием, что всё закончилось навсегда.

– Зачем? – в свойственной ей манере запротестовала Пономарёва. – Я даже думать об этом не хочу!

– Не зачем, а для чего. Для того, чтобы и у вас, и у меня отключилась логика и мы смогли наконец продвинуться дальше пустых разговоров.

Анна задумалась над сказанным. А Пятницкая продолжила, воспользовавшись её замешательством.

– Пожалейте своё время и силы. Вы же сюда пришли, так давайте проведём этот эксперимент. Доверьтесь мне хотя бы в этой малости. Идёт?

– Хорошо, – нехотя согласилась Пономарёва.

– Тогда откиньтесь на кресло, закройте глаза и представьте, что вы больше никогда не встретите Анатолия. Что вы чувствуете?

Пономарёва честно закрыла глаза, потом резко открыла их вновь.

– Я не хочу это представлять, – запротестовала она.

– Почему? – спокойно спросила Виктория.

– Мне страшно. Я не готова с этим согласиться.

– С чем именно? Не готовы согласиться, что вам может быть страшно?

– Не готова согласиться с тем, что мы больше не вместе.

– Прекрасно! – порадовалась ходу беседы Пятницкая.

– Что ж тут прекрасного?! – возмутилась Анна. – Это же ужас! Мне от этих мыслей плохо, а вам вдруг хорошо.

Пятницкая отметила себе, что нужно будет придумать, как заменить в этих случаях слова «прекрасно» или «хорошо», чтобы не было неверных толкований и подобное не шокировало собеседника, а потом продолжила:

– Сколько вы не встречаетесь с Анатолием?

– Почти полтора года.

– И вы не готовы согласиться с тем, что вы больше не вместе? Верно?

– Почему?

– Вы только что мне сами это сказали.

– Сказала, – вдруг согласилась Пономарёва с Пятницкой, резко загрустив.

– Что самое страшное может случиться, если вы признаете тот факт, что расстались со своим мужчиной?

– Я не знаю, – слишком быстро ответила Анна.