Целую, мистер Ротшильд

— Постараюсь. Зачем тебе?

— Не мог бы ты подъехать сюда к четырем?

— Я думал, что наш кинозал начнется в шесть.

— Кино отменяется. Эйден уезжает в четыре. Я хочу проследить за ним.

* * *

— Вот он, — кивнула я в сторону Эйдена, который вышел из дома. За собой он катил сумку на колесиках. Мы с Фишером припарковались напротив, за четыре машины от входа.

Я пригнулась, хотя Эйден и свернул налево, в противоположном от нас направлении. Свой автомобиль он держал в парковочном гараже за пару кварталов отсюда.

— Ну что, едем за ним? — спросил Фишер.

Я покачала головой:

— Ему понадобится минут десять, чтобы вывести машину и усесться в нее. Подождем, пока он не тронется с места.

— Ладно.

Проследить кого-то на машине оказалось не так просто, как это выглядело в кино. Особенно если речь шла о Нью-Йорке с его пробками. Стоило Эйдену оторваться от нас на светофоре, и на меня накатило беспокойство. И все же мы ухитрились не потерять его.

— Такое чувство, что он и правда движется на север штата, — заметил Фишер. — Но я звонил в гостиницу, где проходила конференция. Она действительно состоялась на прошлой неделе.

— Не знаю, что и думать, — покачала я головой. — Может, он встречается там с женщиной? Решил уехать подальше от города.

— Все может быть. Эйден знает, что ты его подозреваешь, вот и решил подстраховаться.

Ехали мы так достаточно долго. Когда добрались до места, где прошло наше с Фишером детство, Эйден притормозил и свернул на правую полосу.

— Он знает эту местность. Видимо, решил задержаться здесь, чтобы заправиться перед дорогой или сходить в туалет.

Фишер отстал на несколько машин, прежде чем мы тоже съехали с шоссе вслед за Эйденом.

— Не ожидала, что из тебя получится такой хороший сыщик, — сказала я Фишеру.

— Видишь ли, радость моя, это не первая моя поездка такого рода. У меня тоже не все было гладко в личной жизни. Увы, но я занимался этим и прежде.

— Без меня?

— Я подумал, что ты устроишь мне выговор за то, что я выслеживаю любовника.

В общем-то, он был прав. Еще год назад я сказала бы Фишеру, что отношения, в которых один партнер следит за другим, обречены. И вот, пожалуйста… Вот уж воистину: не суди о другом, пока не окажешься на его месте.

— Да куда, черт возьми, он едет? — спросил Фишер.

Эйден махнул мимо заправочной станции и всех магазинчиков, находившихся возле съезда с шоссе. Сейчас он уверенно направлялся в сторону района, где до сих пор жили мои родители и отец Фишера.

— Он что, едет к нам домой? Какого дьявола ему там понадобилось?

— Может, он один из временных дружков твоей матери? — хмыкнул Фишер.

— Фу… не говори глупостей.

Конечно, мы шутили, но Эйден и правда свернул на улицу, ведущую к нашему дому.

— Притормози, — попросила я Фишера. — Если он действительно едет к нам домой, мы сможем проследить за ним отсюда. Можешь встать прямо перед поворотом?

Фишер так и сделал. Мы наклонились вперед, наблюдая за тем, как машина Эйдена сворачивает к дому моих родителей.

— Почему он не сказал мне, что едет сюда? Я только вчера разговаривала с мамой, и она ни словом не упомянула, что Эйден собирается в гости.

— Может, они готовят какой-нибудь сюрприз? Праздничную вечеринку или что-то в этом роде?

— До моего дня рождения еще девять месяцев.

Эйден вышел из машины и скрылся в доме. В течение следующего часа я вновь и вновь перебирала в уме все мелочи, которые заставили меня заподозрить Эйдена в измене.

— Может, Эйден прав, — вздохнула я наконец, — и чтение дневника мне не на пользу. Я становлюсь болезненно подозрительной.

— Ну, подозревать его ты начала еще до чтения дневника, — напомнил мне Фишер.

— Так-то оно так, но вся та история, что изложена в дневнике… после нее волей-неволей начнешь подозревать всех окружающих. Не понимаю, как Александрия могла столько времени изменять своему мужу, да еще скрывать от него, что он, вполне возможно, не отец их ребенка.

— А парень, с которым она спит, приятель ее мужа?

Я кивнула.

— По-моему, это худшее из предательств: твоя жена и твой лучший друг.

— Точно, — сказал Фишер, — трудно представить себе что-то более отвратительное.

Сердце екнуло у меня в груди, когда дверь дома наконец распахнулась.

— Кто-то выходит.

На пороге появились мои родители и сестра. Пару минут они о чем-то говорили с Эйденом, после чего мама и отец ушли в дом, а сестра пошла провожать Эйдена до машины. Он распахнул перед Сесилией дверцу, но не успела она забраться внутрь, как он схватил ее за руку. Все дальнейшее я наблюдала будто в замедленной съемке.

Эйден привлек Сесилию к себе и наклонился для поцелуя. Все еще не в силах поверить увиденному, я ждала, что сестра оттолкнет его, даст ему пощечину… как если бы все происходило впервые.

Но та обняла его шею и ответила на поцелуй. Так они стояли, прильнув друг к другу… на пороге дома моих родителей.

Я не могла вымолвить ни слова. Я даже забыла про Фишера, пока он не заговорил.

— Знаешь, я был не прав. Все-таки есть вещи похуже, чем твоя жена, трахающаяся с твоим же другом. — Он ошеломленно покачал головой. — Вот он — худший вид предательства.

30

Стелла