Цена доверия. Кн.2. Протянутая ладонь (СИ)

Девушка заметила, что в словах Кагыра в скаждой фразой становилось все больше ошибок. А ведь он уже начал выговаривать и "ч", и "и", и "е", пусть и через раз. Неужели степняк волновался? Дома, в Ежовке, старухи рассказывали, что у степняков сердце — каменное, и если какому-нибудь тижийцу распороть грудь, то достанешь ты серый булыжник и только. Маленькая Дея этому очень удивлялась. А потом, после набега, поверила.

А сейчас ее собственное сердце билось часто-часто, разгоняя по телу горечь и боль. И от прошлого, и от настоящего, и от желания доказать собеседнику свою правоту, приправленного изрядной долей упрямства, и от поднимающегося внутри недовольства самой собою.

— И все же вам она свойственна в большей степени! — упрямо возразила девушка, и тут же шагнула назад. Так, на всякий случай.

В глазах Барота промелькнуло что-то темное, непонятное.

— Возможно, — кивнул тижиец, не сводя с нее раскосых глаз. — Степь не тэрпит слабосты. Но и ваш мир жесток.

Он показал рукой в сторону дома, явно намекая на состояние Азарины.

— Вы врэдитэ друг другу гораздо цаше, цем мы. Мы боромся за добыцу, женшин, волу. А за что вы?

— Это… это не часто… — слова застряли в горле. Да, можно придумать оправдания, но и дона Брит, и сама Дея знали, как выглядит лицо здешнего правосудия. И все же нельзя этому тижийцу позволить выиграть спор! Степняки все равно хуже! Они с матерью…

Сделали тоже, что хотел сделать с Деяной начальник тюрьмы.

— Вы к своим женщинам относитесь, словно к вещам! Не считаете их за людей! — выпалила Дея единственное, что пришло ей в голову. — Продаете их за мешок муки, словно какой-нибудь казан! Серземелец никогда не будет относится так к другому серземельцу.

— Хороша женшина стоит гораздо болше одного мешка. — Назидательно заметил Кагыр. — Так что плохого в том, чтобы ценит одных женщин больше, а других мэнше? Сама по сэбэ жэна и доцч — ницто в стэпи бэз мужа и отца. Оны даут эй зашиту и эду. И значит, оны в праве эй распоражатса. Стэпна женшина должна быт покорной. А инацче как мужу уходит на войну? Он не может быт увэрэн, что дома всо делаэтса, как он наказал, что все спокойно. За самоуправство стэп карает всэх. И караэт жэстоко. Потому покорна и верна жена всегда и дороже, и луцше будэт. А непокорна дла мужа хуже врага.

— А что ж тогда твоя сестра к нам сбежала, раз у вас все так хорошо?

Тижиец покрутил на запястье браслет из шестигранных костей. Мелькнули в свете солнца непонятные символы. Краска, которой они были нарисованы, некогда яркая, теперь поблекла и местами стёрлась.

— Она нэ сбэжала. А эйо отослал. А…

— Дея! — Выкрикнула Азарина, вышедшая на порог кухни. — От масла там что-нибудь осталось?

Деяна охнула и побежала к дому.

Тижиец мрачно перебирал старые кости, чей расклад зачем-то привел его в эту глушь. Зачем? Знали только степные ветры.

Или демоны.

***

Любима долго выбирала место. Пни, что выкорчевал дед Кочерыжка, были неправильные: маленькие слишком. И ямы на заросшем дедовом участке тоже от них остались неглубокие. Люба и к той, и к этой примеривалась, все не то; наконец нашла самую большую, залезла в нее, села, поджав колени к груди, и приказала:

— Закапывайте!

Было тесно, и голова торчала над землёй, но голову-то если что и пригнуть можно.

Гражина с Владимиром переглянулись.

— Нас батька твой убьет, — сжимая побелевшими от страха пальцами лопату, тут же пошла на попятную Жина.

— Не убьет! — возразила Люба. — Маленькая ты, не понимаешь ничего! Сначала я к маме уйду, а потом и папа к нам плидет! Это он сейчас не хочет уходить, потому что я здесь! Боится. Я сама слышала. Бабка сказала: "Его только Любка делжит". А как я найду путь к маме в подземное цалство, так и он за нами плидет. Чего ему тут-то одному быть? Ясно?

Гражина кивнула. Но лопату не подняла.

— Влад! Ты что, тоже как маленький бояться будешь?

Жинин брат покраснел, кряхтя, взялся за черенок, стал подгребать перекопанную землю к краю ямы.

— Подлуга называется! — выразила негодование поведением Жины Любима и улеглась в яму, свернувшись клубочком. Теперь голова уткнулась в черную землю, колени пришлось согнуть так, чтобы их касался лоб, и сжаться настолько, что даже дышать стало тяжело. Но Люба была намерена вытерпеть любые испытания, лишь бы найти путь к маме.

Гражина устыдилась и тоже попыталась сбросить в яму перекопанную землю.

— А втлуг нет потземного салства? — шепнула она брату испуганно. Тот с важным видом ответил:

— Так ты сама рассказывала, что люди могилы раскапывают, вылезают наружу и мстить ходят! Значит, они где-то там, под землёй, живут до поры до времени!

Девочка неуверенно кивнула и продолжила толкать лопату.

На голову Любе упала земля. Ярова дочка зафыркала недовольно, загородила лицо локтем. Это не сложно: ей просто нужно быть сильной и терпеливой, и она обязательно найдет маму.

Теперь черные комья упали на ноги.

И ничего не страшно. Совсем. Честно. Только надо потерпеть немножко, а то дышится как-то странно…

Глава 18. Подхолмье