Цена любви и мести

Когда на следующее утро они проснулись, Аполло все еще был рядом. Эль была готова к тому, что он снова уйдет или, что, когда она проснется, он будет стоять в изножье кровати и сердито требовать, чтобы она убиралась. Но ничего такого не случилось. Более того, он крепко обнимал ее, а их ноги переплелись. На нем не было никакой одежды, а на ней все еще было платье, которое она надела вчера вечером.

Он проснулся и смотрел на нее со странным выражением.

– Доброе утро, – произнесла она охрипшим голосом.

– Доброе утро.

– Очень необычное «следующее утро», – сказала она, окидывая взглядом комнату.

– Мы не занимались сексом.

– Да, именно это я и имею в виду.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как я могу себя чувствовать после… того, что было?

Он тяжело вздохнул:

– Да, после того, как я повел себя так… плохо.

– Подожди секундочку. Неужели ты, Аполло Савас, сейчас признаешь, что ты повел себя плохо?

– Пожалуйста, не напоминай, иначе я снова спрячусь за свое каменное сердце.

– Иногда мне кажется, что твой секрет заключается в том, что ты не такой бессердечный, каким кажешься.

– Разве не должны все мы хранить свои секреты?

– Может быть. Мне не кажется, что я такая уж загадочная. Наоборот, я очень легко раскрылась перед тобой.

– Если бы это было так! Мне бы очень хотелось, чтобы я мог лучше понимать тебя. И все-таки мне не кажется, что я тебя разгадал.

– Значит, ты просто не обращал на меня достаточно внимания. О том, что ты знаешь меня недостаточно хорошо, свидетельствует хотя бы твоя уверенность, что я растаю при виде помолвочного кольца.

– Ты никогда не давала мне возможности узнать тебя лучше.

– Знаю. Но после того, что случилось вчера, надеюсь, ты кое-что понял. Я боялась. Если бы я позволила тебе притронуться ко мне в семнадцать, мы бы уже тогда оказались в том положении, в каком находимся сейчас. И, учитывая, как плохо мы справляемся с этим сейчас, представь себе, что бы с нами было, если бы мы были такими юными?

– Кошмар! – ответил он, горько рассмеявшись. – Да, это был бы настоящий кошмар.

– Я очень тебя боялась. Точнее, я боялась того чувства, которое ты во мне разбудил. Я всегда тебя боялась.

– Вряд ли ты чувствуешь себя очень хорошо, учитывая, что ты спала в платье.

Она потерла ладонью лицо.

– Да, мне не мешает принять душ и переодеться.

– Оставайся на месте.

Он отодвинулся и встал. Направился в ванную, включил воду. Сердце у нее забилось сильнее. Он делает что-то для нее. Заботится о ней. Он к ней добр. Эль не знала, что и думать об этом. Она просто лежала, а сердце глухо, прерывисто стучало у нее в груди. Спустя мгновение он снова появился в комнате. Он был обнажен и совершенно не стыдился своей наготы. Правда, стыдиться ему было нечего.

Сегодня ночью они не притронулись друг к другу, и в этом было что-то новое. Сегодняшняя ночь стала для нее новым откровением.

«Ты даже не знаешь, какие отношения вас связывают».

Да, она пока не знала. Но если ее цель – настоящие, полноценные отношения, нужно поддерживать с ним связь и на физическом уровне. По крайней мере, в этой мысли она находила удобное оправдание тому, чего ей хотелось. А именно – снова оказаться в его сильных руках. Чтобы он привел ее к пику наслаждения своими чуткими руками и губами.

Она поежилась.

– Замерзла, агапе? Я приготовил тебе теплую ванну.

Из-за его нежных слов у нее на глазах показались слезы.

– Хорошо, – ответила Эль, вставая и нетвердой походкой направляясь к нему.

Она остановилась перед ним, а он взял ее платье за подол и снял его с нее через голову, потом, быстро и ловко освободив ее от нижнего белья, взял ее на руки и аккуратно посадил в глу бокую ванну. Вода была великолепной, словно он каким-то образом угадал, какой температуры должна быть вода в ванне. А затем – еще одно доказательство, что он умеет читать ее мысли, – он тоже сел в воду, расположившись прямо за ней, чтобы она могла прислониться спиной к его широкой груди.

– Может быть, мы не слишком хорошо начали. И я имею в виду начало почти десять лет назад.

Она молча кивнула. Он пробежался пальцами по ее влажной коже, и она задрожала, а ее соски напряглись и отвердели, несмотря на то что вода была теплой. То, что с ней происходило, не имело никакого отношения к температуре воды, зато имело самое прямое отношение к ее возбуждению.

– По-моему, все еще можно исправить. Знаешь, Эль… Я не злюсь на тебя. Раньше – да, я признаю это. Я злился на тебя за то, что ты была такой привлекательной для меня. Что ты вызвала во мне страсть, которую я не мог удовлетворить. Тогда… Это было ошибкой с моей стороны.

– Ты извиняешься передо мной?

– Да, – ответил он. – Я прошу у тебя прощения, потому что ты заслуживаешь моих извинений. Я очень жестоко с тобой обошелся, ты не заслужила такого обращения.

– Зато мой отец заслужил, – сказала она глухо.