Цена мира

— Очарован вами, — сообщил Иммед, чувственно прикладываясь губами к её запястью.

Как-то слишком уж чувственно, учитывая присутствие жены.

— Ваша красота достойна быть воспетой в стихах, Ваше Высочество, — добавил он.

Линетта улыбнулась, принимая комплимент, — но показательно не делая шага навстречу.

— Вы заставляете меня краснеть, милорд, — заметила она, — И мне приятна мысль, что чужая страна встречает меня подобным образом.

О, несомненно, он понял её намек. Как и она, долгие годы вертевшийся в свете, он прекрасно знал, как отличить любезность дамы, купающейся в мужском внимании, от действительного намерения совершить адьюлтер.

— В таком случае, желаю вам и впредь знать высшее общество Аскании лишь с самой лучшей стороны, — отклонился назад Иммед.

Больше всего Линетта опасалась, что Ингвар, будучи не слишком опытным в различении оттенков и полутонов, воспримет этот флирт серьезнее, чем следовало. Она, быть может, и была бы не против заставить мужа слегка ревновать, но совсем не хотела причинить ему боль. Однако искоса глянув на кесера, принцесса не заметила какой-то особой реакции с его стороны.

То ли он понял ситуацию, то ли просто не считал эдлинга Ар’Иммеда достойным соперником.

Между тем, незримая граница отчуждения, окружавшая кесера и принцессу, потихоньку давала трещины. Вот уже подошли к ним уже знакомый Линетте Эддиф в сопровождении какого-то своего старшего родственника.

— Приветствую вас, Ваше Высочество, — поклонился Голос Короля, — Позвольте представить вам моего старшего брата, патриция Бей’Кутреда из Фербрана, посланника Торгового Альянса при дворе Его Величества.

Однако если он рассчитывал, что она уже забыла его поведение в прошлую встречу, то глубоко ошибся. Линетта смерила эдлинга самым холодным взглядом, на какой только была способна.

— Насколько я помню, эдлинг Вин’Эддиф, мы с вами не были представлены по всей подобающей форме. Посему я питаю определенные сомнения, что с вашей стороны уместно быть посредником при моем знакомстве с благородным патрицием.

Эддиф побагровел от гнева, но заставил себя выдавить улыбку:

— Я полагаю, что наше с вами знакомство — достаточное основание, Ваше Высочество.

— Склонна с вами не согласиться, — пошла на принцип девушка.

Окружающие оборачивались в их сторону все больше, и дело пахло скандалом, чего Линетте, вообще-то, совсем не хотелось. Но просто отступить сейчас казалось ей унизительным, будто признание, что с ней можно вести себя так, как вел себя Вин’Эддиф при её приезде в столицу.

Зато кто явно не беспокоился об этом, так это Ингвар. Невозмутимо, как-то даже буднично он отметил:

— Моя супруга, если этот человек или кто-либо еще вел себя с вами недостойно, вам достаточно сказать об этом мне.

И улыбнулся. Без каких-либо попыток изобразить вежливость и дружелюбие. Улыбка колдуна вышла хищной настолько, что не по себе стало даже самой Линетте; а уж Эддиф и вовсе явственно побледнел.

Зато Кутред отреагировал на удивление спокойно:

— Ах, простите моего брата, Ваше Высочество. Молодость и власть дают в голову, как самое коварное вино. Вы не находите?

Почувствовав привкус ловушки, Линетта сочла за благо отступить:

— Несомненно, вы правы. Полагаю, что мне это известно ничуть не хуже. Разве не так?

И патриций охотно ухватился за протянутую нить.

— Вполне возможно, что вам известно это лучше, чем многим в этом зале, — согласился он, — Вы столь юны и прекрасны, а королевский дом Данаана славится своим величием.

— Хоть и проиграл войну, — не удержался от комментария Эддиф.

Однако ответ на это пришел с неожиданной стороны.

— Победителю должно проявлять великодушие к побежденным. Так учат заветы Эормуна.

Священник в алой мантии, некогда венчавший их в главном соборе, подошел неожиданно тихо. Его голос звучал скромно и вежливо, но по реакции собеседников Линетта поняла, что отец Бернар пользовался авторитетом. Сперва Кутред, а затем и Эддиф приложились губами к массивному перстню на его пальце.

А вот Ингвар протянутую руку демонстративно проигнорировал.

— Я бы не стал именовать победителем, — заметил он, — Того, кто ни разу не появился на поле боя.

Предстоятель эормингской Церкви по-отечески улыбнулся:

— Не стоит дробить народ на составляющие, кесер. Эта победа — наша общая заслуга. И каждый из нас делал свой вклад, приближая долгожданный день.

— И тем не менее, — не согласился Ингвар, — Этот вклад не дает никому из присутствующих права делать оскорбительные намеки в адрес моей жены.

— Претензия справедлива, — легко согласился отец Бернар, — Эдлинг Эддиф, не соблаговолите ли уделить мне немного времени для приватной беседы?..

Кутред проводил взглядом брата, удаляющегося вместе с первосвященником, и вновь посмотрел на Линетту.

— Я еще раз прошу вашего прощения, Ваше Высочество.

В ответ принцесса пожала плечами:

— Вам не следует этого делать, благородный патриций. Вы чисты передо мной. Пусть каждый несет ответственность за свои дела.

— Достойная позиция, миледи, — согласился Бей’Кутред.