Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему

Пока разворачивался финансовый кризис, мы видели, как банки управляют представлениями. Нам говорили, что мы должны сохранить банки, чтобы сохранить экономику – защитить наши рабочие места, независимо от того, насколько неприятным было это спасение в тот момент. Говорили, что, если мы оставим банки в тяжелых условиях, это возмутит рынки, и потому нам будет ещё хуже. Что нам нужно сохранить не только банки, но также и банкиров, банковских акционеров, держателей банковских облигаций. Конечно, были страны вроде Швеции, которые сделали все наоборот, которые играли по правилам «капитализма» и законсервировали банки, чей капитал был неадекватен, – процесс, схожий (для банков) с банкротством, сфокусированный на защите вкладчиков и «консервирующий» банковские активы. Но то были «социалистические» страны. Следовать за Швецией – это не «американский путь». Обама не только купился на это разглагольствование; повторяя его, он придал ему ауру аутентичности

488. Но такое представление не имеет под собой фактических оснований и было создано, чтобы превратить самое большое в мире перераспределение богатства в приемлемое: никогда в истории планеты не было дано столь много столь малым (кто был так богат), без требования дать что-то взамен.

Вопрос мог быть задан очень по-разному. Можно было поспорить, что настоящий американский путь – верховенство закона. Закон был ясен: если банк не может платить по счетам и возвращать то, что требуют вкладчики, значит, он реструктурируется; акционеры теряют все. Держатели облигаций становятся новыми акционерами. Если по-прежнему недостаточно денег, вступает государство. Тогда держатели облигаций и незастрахованные кредиторы теряют все, но застрахованные вкладчики получают то, что им причитается. Банк сохранен, но государство, как новый владелец банка, очевидно, решит свернуть его деятельность, реприватизировать его или слить с более здоровым банком. Его цель, в частности, восстановить как можно больше для налогоплательщиков – насколько это возможно. Мы не ждем, конечно, пока у банка не останется денег, чтобы предпринять эти решительные действия. Когда вы идете в банк и, вставив в банкомат карту, видите вдруг надпись «недостаточно средств», то хотелось бы, чтобы эта надпись относилась именно к вашей учетной записи, а не к банку в целом. Так работают нормальные банковские услуги; но в Соединённых Штатах это не было в порядке вещей при администрациях Буша-младшего и Обамы. Они спасли не только банки – это ещё как-то можно было бы обосновать, – но также и акционеров, держателей облигаций и других незастрахованных кредиторов. Это была победа в битве представлений.

Существовал другой способ постановки вопроса о политике. Этот нарратив мог начаться не с предположения, что то, что делала Швеция, – не в наших «традициях», но с анализа того, что показали экономическая теория и история. Этот анализ продемонстрировал бы, что мы могли сохранить банковский сектор, защитить вкладчиков и поддержать кредитный поток с меньшими издержками для государства, следуя простым правилам капитализма. Это то, фактически, что Швеция и Соединённые Штаты делали в других ситуациях, когда банки попадали в беду.

Проще говоря, экономические интересы могли бы быть защищены лучше и ощущение справедливости в нашей системе лучше сохранено, если бы Обама и Буш играли по правилам обыденного капитализма, нежели придумывали правила, как они это делали, – если бы они, по сути, подчинились верховенству закона. Вместо этого банкиры получили свои деньги без каких-либо условий. Деньги предполагались для рекапитализации банков, а рекапитализация банков, как предполагалось, должна была привести к увеличению кредитования

. Но деньги, данные банкам, пошли на уплату бонусов и не могли быть одновременно использованы для рекапитализации банков. Банкиры и их защитники выиграли битву момента – они получили деньги в казну банков и карманы банкиров. Но они проиграли долгосрочную битву представлений: практически все видели, что происходящее несправедливо – и не могло быть оправдано даже необычными экономическими условиями. Это, как и многое другое, стало толчком для сегодняшней реакции489.

Реструктуризация ипотеки