Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему

То, что существуют успехи и провалы и в государственном, и в частном секторе, абсолютно ясно. Однако многие правые, кажется, думают, что только государство может терпеть неудачу. Часть причины для таких несопоставимых представлений о рынке и государстве имеет корни в теории иллюзии равновесия, описанной ранее. Те, кто верят в рынки, игнорируют информацию о провалах рынка, придавая тем временем высокую важность примерам провалов государства. Они могут запросто назвать примеры проваленных государственных программ, но масштабные провалы нашей финансовой системы в преддверии Великой рецессии оказываются быстро позабыты, описываются как аномалия или сваливаются на правительство.

Дело в том, что не существовало успешной большой экономики, в которой государство не играло важной роли. И в странах с наиболее быстрым ростом (как Китай), и в странах с высочайшими стандартами жизни (как скандинавские)500правительство играет очень важную роль. Однако довлеющая идеология правых настолько сильна, что существуют попытки уменьшить роль государства, сокращая государственные услуги и приватизацию и даже противостоя регулированию.

Правые не замечают не только успехи государства, но и провалы рынка. В период после кризиса 2008 года, однако, было сложно игнорировать повторяющиесяфинансовые кризисы, которые отмечали капитализм с самого его рождения501. Повторяющиеся спасения банков накладывали высокие издержки на налогоплательщиков. Если мы добавим потери от нерационального использования капитала финансовым сектором перед кризисом и дефицит между потенциальным экономическим результатом и реальным результатом после того, как пузырь лопнул, то мы получим число в триллионах долларов.

После Великой депрессии государство преуспело в регулировании финансового сектора, обеспечив почти четыре десятилетия финансовой стабильности и быстрого роста, с концентрацией банков на кредитовании, предоставлении денег, необходимых для быстрого роста наших предприятий. Государство помогло заставить рынки действовать так, как рынки должны, сокращая возможности для мошенничества и обмана клиентов и улучшая конкуренцию. Но, начиная с президента Рейгана и продолжая с президентом Клинтоном, правительство сделало шаг назад. Отмена регулирования привела к нестабильности; с меньшим надзором было больше мошенничества и меньше конкуренции.

Не сказать, что это единственный пример. Частные страховые медицинские компании куда менее эффективны, чем управляемая государством Medicare502. Частные компании по страхованию жизни куда менее эффективны, чем государственная программа социального страхования503.

Возьмём другой пример: недавнее исследование показало, что в среднем подрядчики «выставляют федеральному правительству счёт, более чем в два раза превосходящий сумму, которая платится федеральным работникам» за оказание схожих услуг504. Точно так же один из четырёх долларов, потраченных на подряды в Ираке и Афганистане, были потрачены впустую или неверно – согласно данным Комиссии по военным подрядам в Ираке и Афганистане505. В более раннем исследовании Линда Билмс и я показали, как государство могло сэкономить миллиарды, предоставив возможность вооруженным силам самим осуществлять эти услуги506

. Но это – как и другие примеры – предполагает, что здесь замешана не только идеология, поддерживающая планы подряда/приватизации: это было рентоориентированное поведение.

Либерализация и приватизация

Ирония заключается в том, что защитники приватизации (превращения ранее управляемых государством предприятий в частный сектор) и либерализации (отмены регулирования) долго утверждали, что эти стратегии необходимы для сокращения рентоориентированного поведения. Они отмечали коррупцию в государственном секторе, но редко признавали, что на другой стороне каждого государственного служащего, берущего взятку, есть и тот, кто её даёт, и этот кто-то обычно представляет частную сторону. Частный сектор полностью вовлечён в коррупцию. Что хуже в фундаментальном смысле, план приватизации и либерализации сам по себе коррумпирован: он обеспечил бо́льшую ренту тем, кто использовал своё политическое влияние для его продвижения507.

По всему миру куча примеров провалившихся приватизаций – от мексиканских дорог до железных дорог в Великобритании.

Основная приватизация в Соединённых Штатах последних лет – компании, занимавшейся обогащением урана, используемого для атомных электростанций и производства атомных бомб (USEC, обогатительная корпорация США) – была насыщена критикой нечестной сделки. Пока бывшие государственные чиновники, которые придумали эту приватизацию, и инвестиционный банк, который помог в этом, получали миллионы, компания так и не смогла больше принести прибыль. За более чем полтора десятка лет после приватизации государственные субсидии были в центре их бизнес-модели. Результаты были столь удручающими, что поступили предложения ренационализировать USEC508.