Цена слов (СИ)

– Ты чего жмёшь меня так ласково, дедушка? Ручоны свои растопырил и подмышку ползёшь? Или ты меня ещё не простил, хочешь чего-то?

– Ну вот что, – скиталец поднялся и посадил Лиску обратно на камень. – Конечно прощаю, ты ведь жизнью своей рисковала: под топором я бы, наверное, и не такое соврал. Лихо ты на жалость давить умеешь, ума тебе на это хватило, мал язык, да всю голову спас.

Он отошёл от попутчицы, будто старался разорвать между ними заповедную нить. Лиска проводила его насмешливым взглядом:

– Во внучки мне годится, а всё туда же! Как вообще к ней такое лезет в башку?! – бормотал Олег, собирая лежалые ветви. Без огня им в эту ночь всё-таки не обойтись, костёр придётся разжечь – отчасти из-за холодов, отчасти из-за нежелания делить живое Тепло с незрелой девчонкой – молодая, глупая, многое видела, да мало что понимает. А люди разные, люди, может быть, не все такие, каких узнала она в тёмных общинах.

– Ничего, дедушка, я всё понимаю, – посочувствовала ему сирота. – С годами всё сложнее становится и разное в голову лезет...

– Это ты про что?! – Олег пытался заслонить от ветра место для будущего костра, попутно стругая щепу для растопки. Только клинок с красной рукоятью удалось сохранить после обыска ясаков: нож с надписью «Счастье» скиталец прятал за голенищем.

– Про... про вранье твоё, вот что! Это кто тебя врать так учил? Хорошо, что недотолки те так просто поверили про Небесный Корабль! А я-то сразу всё поняла, с самого первого слова! Ты врать, дедушка, не умеешь. Голосок не дрожит – это славно, а ручонками, что же ты делал?

– Что?

Довольная ролью наставницы, Лиска продолжала увещевать:

– А ручонками ты за пояс хватался, правую прятал, а пальцы сжимал. Глазёнки твои только вскользь по лицу разноцветного парня смотрели, лоб вспотел, ты моргал очень часто! А самое главное, что?

– Что? – уже в который раз повторил за Лиской скиталец.

– Так то, что ты напридумывал! Это надо же было соврать про Небесный Корабль, который возле Тавриты лежит! Э-э, дедушка, ты ври так, чтоб никто не проверил! Лги по малому, да правдой всё приправляй, чтобы сверху лежала, да сама небольшая, чтоб её сначала проверили, а там и в ложь поверить легко. А вообще…

Лиска вытянулась в струну, расправила с хрустом затёкшие ноги и руки и договорила:

– Надо обязательно самому во всё верить, про что ты говоришь. Неготовая ложь – для лжеца и могила. Если ты как врать не придумал, да всё не продумал, да и врать не готов – так не ври лучше совсем, тем более про Небесный Корабль! Выведут на чистую воду – не дитё малое обманываешь, а взрослых людей!

– Сама-то хороша! – не выдержал балабольства Лиски скиталец. – Про ребёнка зачем соврала? Нет ведь никакого «Алешеньки-маленького» в голодной избе, не ждёт тебя никто с хлебушком!

– А может и есть… – голос девушки стих, глаза подёрнулись поволокой печали. Лиска снова уткнулась лицом в поджатые на камне коленки, а Олег так и замер над занимающимся костерком:

– Как, у тебя двухзимний ребёнок есть?!

– Алешенька, маленький мой, маковка моя родимая! Как мне по свету скитаться, да ребёночка не нажить? – дрожащим голосом всхлипывала девчонка. – Отца-то он, конечно, в глазёнки не видел, да и кто отец ему – сама уж не помню…

– Да нет же, врешь! – понял скиталец.

– А как догадался? – тут же вскинула хитрое лицо Лиска.

– Ты со мной вон сколько дней и ни разу о ребёнке не вспомнила! Или ты его бросила на кого?

– Вот видишь, дедушка, ты меня на лжи прихватил, ведь немножечко уже знаешь, а всё равно за враньё моё уцепился! Человек хочет верить, когда ему врут, когда сердце его что-то тронуло. Ты найди такого человека, у которого горе случилось, или он себе голову какой заботой забил, да про это ему и скажи – не в душу ползи, а слукавь, что и ты также думаешь, что у тебя тоже самое горе стряслось, вот тогда он тебе как родному поверит.

– Вот как ты того мужика с топором обманула, он же семью потерял… – вспомнил Олег, подбрасывая в огонь ветки потолще. Вся весёлость Лиски стёрлась с лица. Она стала хмурой, но ненадолго. Через секунду воровка опять улыбнулась, соскочила с камня и присела поближе к костру:

– Я что тебе про ложь говорила? Хорошая ложь только с правдой выходит! Если бы я деток не нянчила, как мне рассказывать про материнское горе? Я возле Дома разок зимовала у одной сердобольной семьи – четверо ребятишек и пятый был ещё на подходе, представляешь?! Батя у них был мужик-то здоровый, на всех мог запасов добыть. Может и жили они из-за того в стороне от общины, в лесу. Я к ним от отчаянья, наверное, сунулась, а они возьми меня, да как родную доченьку приютили, только нянькаться пришлось с малышней…

Лиска фыркнула в кулачок, словно вспоминая что-то забавное: