Цена власти

Вот зелёные огоньки плавно выплыли наружу. На свет слабенькой электрической лампочки показались вытянутая морда и мохнатые лапы. Из-за печи вышел огромный чёрный кошак. Длинные усы касаются пола, хозяйский кот пристально и насторожённо поглядывает на людей. Вот местный заведующий мышами прилёг на пол и… О господи! Ян едва сглотнул слюну. Кошак прямо на брюхе по-пластунски пополз к столу.

Во даёт! Ян плотнее сжал губы. Это по круче пьяного трёпа старого обходчика будет. Кот ползающий по-пластунски. Даже слышать о подобном не доводилось. Но-о-о… Ян сощурил глаза, что же коту нужно?

Хозяйский кот дополз до рюкзака возле стола и поднял мохнатую морду. Зелёные глаза внимательно и насторожённо скользнули по фигурам людей. Вид подпёртого рукой затылка явно успокоил его. Кот с видом знатока уставился на рюкзак и даже потрогал его правой лапой. Интересно, Ян невольно затаил дыхание, что хозяйский кот собирается делать с завязанным и застёгнутым на клапаны рюкзаком?

Котяра ухватился клыками за зелёный шнурок и, Ян нервно моргнул, развязал узёл. Во даёт! Не теряя времени, ворюга, а именно таким оказался хозяйский кот, залез в рюкзак. Снаружи остался длинный толстый хвост. Из-под стола раздался шорох целлофанового пакета. И вот кот полез обратно, но не с пустыми руками, то есть лапами. Вслед за наглой мордой из рюкзака показался огромный кусок копчёной колбасы.

Ну это слишком! Представление пора завязывать, пока мохнатый артист не сбежал с места преступления с гонораром. Ян резко нагнулся, правая рука схватила кота за бугристую шкирку.

— Дед Фёдор, ваш кот? — Ян поднял над столом ворюгу вместе с украденной колбасой.

— Мой, — хозяин виновато улыбнулся.

Кот молча болтается на весу, но даже и не думает выпускать украденную колбасу. Наоборот — ещё крепче вцепился в неё всеми четырьмя лапами.

— Отпусти его, мил человек, — сердечно попросил дед. — Всё бы ничего — золотой кот. Как у меня прибился, так всех мышей и крыс в подполе передавил. Зимой, бывает, зайцев из лесу таскает. Только, вот беда: хлебом не корми, дай что-нибудь стырить.

Вот полож ему ету колбасу в миску — морду отвернёт, нипочто жрать не будет. А вот как бы стащил — враз бы умял. Ложки, спички, еду всякую вечно у меня тырит.

— Так он у вас что, клептоман? — Ян легонько тряхнул кота.

— Точно! — кивнул дед. — В первый год был у меня с проверкой бригадир. Умный мужик, технарь кончал. Так эта шкура стащил у него пачку папирос. Прямо из куртки на вешалке из кармана вынул. И зачем коту папиросы, ума не приложу. Вот Тимофей Григорьевич Клёпой его и окрестил.

Ян отобрал у кота колбасу и бросил его на пол. Клепа подпрыгнул метра на два и ловко забрался на печку. Его кошачье величество улеглось на краю полицы. Презрительно поглядывая на людей из-под полузакрытых век, кот громко заурчал.

* * *

— Дед Фёдор, — Сергей вновь повернулся к хозяину дома, — а про каменный куб можете рассказать?

— И вы, туда же, — дед Фёдор недовольно склонил голову. — На кой ляд помянул его прошлой осенью. Не иначе самогонки перебрал.

— Но всё же, — вежливо поднажал Сергей. — Расскажите. Ради этого куба мы и постучались в вашу дверь. Как я понимаю, у вас с ним связаны неприятные воспоминания. Очень прошу, расскажите.

— Насчёт истории это ты в точку, — буркнул дед. — Ладно. Так и быть, расскажу. Только смотрите — пожалеете.

Дед Фёдор наполнил гранёный стакан мутным самогоном и залпом осушил его до дна.

— О кубе етом я с тех самых раскольников узнал, — без прежнего энтузиазма начал дед Фёдор. — Тоже, вот, заинтересовался. Молод был, глуп, на приключения потянуло. В общем, собрался, котомку на плечо и шасть в тайгу. Староста деревенский, ето ещё до зисторного приёмника было, подробно обрисовал мне как найти его. Только всё равно недели две по лесу бродил. Вроде и приметы совпадают, и по науке, то есть по компасу иду. А нет его, хоть тресни.

Дед Фёдор печально вздохнул:

— Всё, домой воротил. А то хоть траву жуй. И вдруг, прям по пути попался! Лето было, но уже темнать начало. Выглядываю, значится, из-за деревьев… А там, мать честная. Такое творится. Вокруг куба етого огонь синий мерцает. Пламя аж стеной стоит без всякого ветру колышется. А у камня етого, крест истинный, — дед Фёдор судорожно перекрестился, — сам Нечистый стоит. Высоченный такой, метра три будет. Чёрный. С рогами витыми и весь густой шерстью оброс. Бошку задрал, значит, клешнями машет и воет что-то непонятное.

Меня страх на месте скрутил, едва Кондратий не обнял. Стою, значится, а шевельнуться не могу. А ентот всё воет и воет, воет и воет. И клешнями так машет и машет. А потом ка-а-ак глянет на меня! Да ка-а-ак рыкнет! Как будто и не было Кондратия. С места так дёрнул, так припустил, будто мне в задницу солью пальнули. Всю ночь оттудава бежал, дороги не видел, едва ружьё не обронил, пока без сил в траву не плюхнулся. До утра заснуть боялся. Всё кажется и кажется, будто тот, рогатый, за мной гонится.

Дед опрокинул ещё стакан мутного самогона.