Цена всех вещей

Я не поцеловал ее. Но это не имело значения. Я хотел ее поцеловать, и это само по себе было достаточно ужасно.

— Прости, — сказал я.

Она тоже тяжело дышала. Это было все, что я слышал, — это и грохот моего собственного сердца.

— И ты меня, — сказала она.

— Я не могу.

— Я знаю.

— Но ты… Ты мне нравишься…

— Нет, нет. Пожалуйста, давай не будем об этом.

— Я ценю все, что ты для меня сделала…

— Просто молчи об этом. Серьезно, Уин, давай не будем. Давай посидим в тишине, без разговоров, и ты отвезешь меня домой, и никто из нас больше не вспомнит об этом. Ладно?

Я кивнул и завел машину. Мне пришлось открыть окно, потому что воздух снаружи был попрохладнее, а стекла в машине запотели. Секунды, которые мы ждали, пока они очистятся, были самыми долгими в моей жизни. В каждую из них помещалось по тысяче ударов сердца, если не больше.

Я объехал спортивные поля, высадил ее и поехал домой. Все это время я был уверен, что сейчас настала пора воспользоваться заклинанием, что именно сейчас я достаточно жалок и слаб, чтобы воспользоваться им, — другого выбора у меня не было.

Дома я достал из ящика сэндвич и уставился на него. Если я его съем и это сработает, завтра я превращусь в нормального человека. Возможно, тогда я перестану испытывать чувство вины. Стоило лишь поцеловать Ари, и я мог бы ощутить то же напряжение, которое испытал от незавершенного поцелуя Эхо.

Я не заслуживал ни того, ни другого.

Я решил так. И убрал заклинание обратно.

40

Ари

Вскоре после того как я ушла от Маркоса, мне позвонила Эхо. Я нарезала круги вокруг его дома, чтобы убить время до праздничного обеда у Кей. В голове крутились мысли об Уине. Поскольку я знала о нем очень мало, выцепить какие-то ниточки было очень трудно. Почему Маркос так по нему скучал. Как я менялась, будучи рядом с ним. Они рисовали образ человека, основываясь на том влиянии, которое он оказывал на окружающих. Однако все это мало соответствовало реальному человеку.

Маркос сказал, если бы я действительно любила Уина, то хотела бы помнить. Я подумала о родителях. Возможно, я недостаточно их любила. Возможно, если бы я испытывала к ним более глубокие чувства, мне удалось бы сохранить воспоминания о пожаре и выстроить вокруг них защиту. И в конце концов на месте раны остался бы шрам, напоминающий о былой боли.

До меня вдруг дошло, что сегодня первое августа. Предполагалось, что мы уже будем в Нью-Йорке, но я не смогла доказать Джесс, что в состоянии танцевать, и она так и не возобновила отмененный заказ на перевозку. Вещи больше не складывались в коробки. Посуда и книги за одну ночь возвратились на свои места.

Голос Эхо ясно звучал у меня в ушах, составляя странный контраст с мыслями об Уине и Нью-Йорке.

— Сможешь прийти? — спросила Эхо.

— Сейчас?

— Я попрактиковалась пару раз и думаю, что готова к созданию твоего заклинания. — Голос ее казался возбужденным, почти мечтательным, и я тоже пришла в возбуждение, хотя в то же время не могла представить ее руку, испещренную следами порезов, и дикие крики.

— Скоро буду, — сказала я и побежала, но вскоре снизила темп, едва не растянувшись посреди дороги.

Эхо расписывала, как готовилась к моему заклинанию, упоминала фазы луны и виды пищи, объясняя, как собирается минимизировать побочные эффекты, чтобы вернуть мне Грацию.

— А какие будут побочные эффекты?

— Заклинание будет воздействовать на физическое тело, значит, побочные эффекты будут умственными. Грация, контроль и сила… Возможно, ты станешь более эмоциональной, чем обычно? Тяжело сказать, особенно учитывая, что они наложатся друг на друга.

Мне хотелось восхищаться каждым ее словом, но что-то внутри меня останавливало. Та часть образа Уина, которую я никак не могла заполнить. В конце концов я прервала ее.

— Скажи мне, какое заклинание ты делала для Уина.

Повисла пауза.

— Не думаю, что он хотел бы, чтобы я рассказывала.

— Почему? Это было любовное заклинание? — Если Уин приворожил меня с помощью заклинания, это полностью объясняло мои действия — то, что я готова была пожертвовать своими достижениями и жизнью ради него.

— Нет. Оно вообще не имело к тебе никакого отношения.

Я постаралась не выказать удивления.

— Но он собирался выложить за него пять тысяч долларов — должно быть, это было нечто важное. Таким дорогим может быть лишь постоянное заклинание, верно? — Нет ответа. — Знала ли я об этом заклинании до того, как забыла Уина? Или это и тогда был секрет?

— Ты не знала.

Значит, Уин имел секреты. Если бы прежняя Ари это знала, стала бы она проходить через такие сложности, чтобы забыть его?

— Ари? Ты все еще здесь?

— Зачем было столько выжидать прежде, чем начать меня шантажировать? — спросила я.

На другом конце трубки воцарилась тишина.

— На что ты намекаешь?

— Уин умер в конце мая. Я получила заклинание неделю спустя. Но ты не искала меня до третьего июля, до дня пляжного пикника.

Мои шаги замедлялись по мере того, как пауза затягивалась.

— Первые две недели я не могла ни о чем думать.

— После смерти Уина?

— Да. Я… Это было непросто.

— Почему?

Ее голос опустился почти до шепота.