Ценник для генерала

— Этот след криминалисты транспортной милиции сняли в тамбуре того самого вагона, в котором ехал Крячко. Подробности вас интересуют? Две женщины, его соседки по купе, рассказали, что он перед сном вышел покурить и не вернулся. Они решили, что их попутчик мог встретить знакомых и засидеться у них до утра. Но Крячко не пришел. Проводнику пришлось решать вопрос с вещами пропавшего пассажира, когда поезд пришел на конечную станцию, в Пинск. Криминалисты не придали значения этому следу в тамбуре. Ведь после событий той ночи там прошли десятки людей. Но я решил его сохранить. Как чувствовал!

— Где именно они зафиксировали этот след?

— На полу возле самой стены. Я подумал, что нормальный человек туда наступать не будет. Незачем ему туда лезть. А в процессе борьбы вполне кто-то мог. Ботинки свободного, почти спортивного покроя. Кстати, что с вашим другом? У вас есть сведения о нем?

— Пока порадовать вас мне нечем, — уклончиво ответил Гуров. — Значит, мы имеем косвенное доказательство того, что в гибели полицейских замешан этот человек. Он же причастен к исчезновению из поезда полковника российской полиции.

— Как видите.

— Это не все, Олег Николаевич. У меня имеется еще один такой же след, но найден он в лесу, неподалеку от места убийства генерала Рыбникова. Тоже рядом со следами колес машины. Теперь вы верите, что все эти преступления являются звеньями одной цепочки?

— А вот это уже серьезно!

— Даже очень, — сказал Гуров, возвращая Чурикову листы бумаги. — Теперь скажите, какое давление на вас оказывается и кем именно?

— Кем — точно сказать не могу. Все это передается мне через моего шефа. Ему такая ситуация тоже очень не нравится, но он, как и я, не хочет рисковать положением и карьерой. Особого давления не оказывалось, был просто весомый намек на то, что я должен вывести из дела об убийстве генерала Рыбникова историю о ДТП с российскими полицейскими. Я это сделал. Расследование ДТП было передано по территориальности дознавателям дорожной полиции.

— Нормально. Тогда так, Олег Николаевич. Я предлагаю вам не афишировать свои действия, даже тщательно их скрывать, но все же собрать официальные доказательства тех фактов, о которых мы с вами сейчас говорили. Готовьте свою бомбу, а выложите вы ее, когда я вам подам знак. Постарайтесь выяснить, кто в вашем руководстве пытается замять это дело, покрывает преступников. Не уверен, что эти личности работают в вашем здании. Инициаторы преступлений могут сидеть и в МВД республики, и в ГУВД Минска. У меня есть и кое-какие свои возможности. Доказательств я вам накидаю, причем вполне официальных. Вы согласны? По рукам?

Чуриков, почти не помедлив, протянул ладонь.

Суббота, времени почти одиннадцать, но на дорожке, ведущей в ту часть кладбища, где находится могила Юнгеровой, никого нет. Гуров бродил тут уже около получаса. Люди иногда посещали соседние могилы, но к Юнгеровой никто не подошел.

Сыщик вполне понимал, что женщина, которую он ждал, могла сегодня не прийти по десятку объективных причин. Верить на слово старику-уборщику не стоило. Мало ли что он сказал! Может, ему только кажется, что на могилу подруга приходит каждую субботу, да еще и именно к одиннадцати? Но придется ждать, отрабатывать этот вариант во что бы то ни стало. За такие подарки судьбы надо хвататься мертвой хваткой.

Гуров снова остановился возле могилы и стал рассматривать фото на памятнике. Он в очередной раз попытался представить себе эту женщину, ее характер, прикинуть, какие его черты могли передаться сыну. Не бывает таких матерей, которые от рождения представляют жизнь своего ребенка такой, какой она будет на самом деле. Матери не верят, что сын станет преступником, сядет в тюрьму. Любая мать мечтает, горячо верит, что ее сына ждет светлое будущее, что она в старости будет им гордиться.

— Здравствуйте, — тихо произнес совсем рядом женский голос.

Гуров обернулся на голос и увидел перед собой маленькую пожилую женщину в вылинявшем осеннем пальтишке из смесовой ткани и вязаной бесформенной шапочке на голове. Определить ее возраст он не решился, потому что на лице этой женщины было написано многое: горе и страдания, тянувшиеся долгие годы, одиночество, безнадежность. Слишком характерен был образ пожилой, одинокой, усталой женщины. Сотни тысяч таких мы видим на улицах наших городов, ходим мимо них каждый день и раздражаемся, когда они путаются у нас под ногами. В аптеках они долго выясняют достоинства и цену того или иного лекарства, в магазинах медленно отсчитывают мелочь, извлеченную из стареньких кошельков. Наше прошлое или несостоявшееся будущее.

— Здравствуйте. — Гуров посторонился, освобождая для женщины калитку в ограде.

— Вы знали Оленьку?.. — Женщина внимательно и немного подслеповато рассматривала незнакомца.

— Да, знал немного. — Гуров кивнул, и внутри у него все сморщилось от кощунственной лжи, к которой он вынужден был прибегнуть. — Бродил вот. Сперва одноклассника своего нашел, с которым за одной партой почти десять лет просидел. А теперь и Ольгу увидел.

— А вы ей кто? Я что-то не узнаю вас.