ЦЕРКОВЬ БЕЗ ГРАНИЦ: СВЯЩЕННОЕ ПРЕДАНИЕ ИЛИ МОДЕРНИЗМ?

То же касается святителей Кирилла Иерусалимского и Анатолия Константинопольского — оба они приняли хиротонии от «еретиков по убеждению», но не от иерархов отделившейся еретической церкви. Св. Кирилл был рукоположен в период 348–351 гг.,[312] т. е. задолго до указанного блаж. Феодоритом в письме епископу Антиохийскому Домну срока отделения ариан от Церкви. Каноничность хиротонии свт. Кирилла Иерусалимского засвидетельствована не одним каким–либо отцом или учителем Церкви, но всей Полнотой II Вселенского Собора в его официальном документе — послании к римской церкви: «Наконец, для матери всех церквей, церкви иерусалимской, мы утвердили епископом достопочтеннейшего и боголюбивейшего Кирилла, уже прежде рукоположенного по правилам областными епископами».[313]

Здесь обращают на себя внимание два обстоятельства. Хиротония св. Кирилла совершена по правилам, притом совершена областными епископами

, т. е. епископами, признанными Вселенским Собором законными епископами церковной области. Свт. Анатолий принял рукоположение от несомненного еретика Диоскора, но также, разумеется, до низложения последнего на Халкидонском Соборе, на котором свт. Анатолий заседал уже в качестве Константинопольского епископа.[314]

Конечно, все это доказывает не то, что Древняя Церковь не принимала в свое Лоно епископов, рукоположенных в еретических сообществах, а то, что примеры подобраны неудачно. Нет сомнений, что и среди святых были епископы, пребывавшие в ереси и расколе, но затем обратившиеся через покаяние к Церкви и принятые без перерукоположения. Но с этим никто и не спорит. Для православного богослова, верующего в реальную, а не «невидимую» единую Церковь Христову, ясно, что благодать хиротонии вошла в обратившихся от ереси только в момент их соединения с Телом Христовым.

Целый ряд случаев временного разрыва отношений между частями Вселенской Церкви также рассматривается о. А. Кураевым в качестве доказательства неверности того принципа, в соответствии с которым «границы Церкви определяют вера в Церковь, общность таинств и иерархия как единая система». Прежде всего, следует остановиться на примерах из истории Древней Церкви. «С IV по VIII века Константинопольский патриархат состоял в разрыве с Римом в общей сложности 203 года, а именно: а) по делу св. Афанасия и ариан, от Сардийского собора 343 г. до вступления на патриарший престол св. Иоанна Златоуста (398) — 55 лет; б) по поводу осуждения св. Иоанна Златоуста (404–415) — 11 лет; в) по делу патриархов Акакия и Генотика (484–519) — 35 лет; г) по делу монофелитов (640–681) — 41 год; д) по делу иконоборцев (726–787) — 61 год».[315]

В одном этом предложении о. Андрей с легкостью собрал и подогнал под единую систему запутаннейшие эпизоды церковной истории, каждому из которых посвящены у виднейших историков десятки страниц. Рассмотрение каждого эпизода в его историко–каноническом аспекте убеждает, что они не являются однородными. Единственно, о чем они свидетельствуют — это о временном разрыве отношений между Римом и Востоком, но далеко не все эти эпизоды можно считать доказательством раскола Восточной и Римской Церквей. Сведения о разрывах между Римом и Константинополем о. А. Кураев почерпнул из любопытного источника — книжки католического священника А. Волконского, пропагандирующей латинство и унию среди православных. С какой целью там приведены эти сведения, видно из таких высказываний автора: «Уже давно в Византии были партии, из–за национального самолюбия тяготившиеся церковной зависимостью от Рима… Конечно, в официальном разрыве состоял лишь Восток еретический, подчинявшийся патриархам–еретикам». И далее на этом «основании» следует обильное поливание грязью св. патриарха Фотия Константинопольского.[316] Интересно, как одни и те же факты для разных исследователей становятся иногда доказательством противоположных положений. Все дело в интерпретации, а она, по меткому замечанию Гегеля, «неизбежно вносит собственные мысли в изучаемый ею текст»,[317] или факт — добавим мы.