Церковь и олигархия в Латинской Америке 1810—1959

Союз государства с церковью встречал сопротивление в либеральных кругах, которые усиливались по мере развития капиталистических отношений в стране. Но это сопротивление не выходило за рамки интеллектуальной оппозиции, не располагавшей широкой народной поддержкой. Глашатаем либерального антиклерикализма был писатель и общественный деятель Мануэль Гонсалес Прада (1848—1918). Прада ратовал за отделение церкви от государства. В статье «Политика и религия», опубликованной в 1900 г., он напоминал, что в странах, где церковь отделена от государства или где по крайней мере все виды религии равны перед законом, религиозные конфликты исчезают или не носят характерной для них остроты. В таких странах никто не принуждает людей исповедовать чуждый им культ, каждый может заявить о своей вере и защищать ее словом или пером. Там же, где государство исповедует определенную религию и покровительствует ей в ущерб другим, человек вынужден выступать против угнетающих его сил. Гонсалес Прада предсказывал, что и в Перу, где господствует только одно католическое духовенство, в силу права на законную защиту самые миролюбивые люди станут когда-нибудь не только аптикатоликами, но и воинствующими антиклерикалами ⁵.

М. Гонсалес Прада предупреждал: осуществление любых прогрессивных реформ неизбежно натолкнется на сопротивление церкви. «Несмотря на уловки, хитрости и оговорки, — писал он, — нет сомнения, что любой социальный или политический вопрос всегда связан с религиозным. Католицизм настолько овладел сознанием, настолько проник в формирование гражданского общества, что, начиная радикальную реформу, мы сталкиваемся лицом к лицу с церковью, которая преграждает пам путь во имя догмы, канонов или обычного права. Мы хотим, например, изменить архаичные законы о семье, а церковь обрушится на нас, рассматривая развод как нарушение божественных законов, гражданский брак как отвратительное сожительство. Мы хотим противопоставить справедливость и солидарность сугубо несправедливому строю капитала, и здесь церковь заявит нам, что мы должны взывать не к справедливости, а к милосердию, что с нищетой можно покончить при помощи милостыни или благотворительных обедов, а если с ней не будет покончено, то пролетариат должен отступиться и ожидать вознаграждения в ином мире. От освобожденпя рабов до эмансипации женщин, от достижения независимости народов до права на свободу убеждений — все крупные реформы встречали в лице католической церкви своего врага — явного или тайного» ⁶.

Католицизм, считал М. Гонсалес Прада, несет в себе постоянную угрозу ^современной цивилизации, контрреволюцию, власть, которая стремится переделать историю с тем, чтобы стереть следы французской революции, уничтожить реформу, отменить возрождение и погрузить человечество в мрак средних веков. Это враг, это дерево со смертоносной тенью! «Если бы мы захотели увидеть результаты воздействия церкви на народы, то нам не нужно было бы далеко ходить: интеллектуальный и моральный прогресс латиноамериканских народов измеряётся в той степени, в какой они сумели изгнать католицизм из своих законов и обычаев».

Движение радикального протеста, выразителем которого был М. Гонсалес Прада, не смогло добиться каких-либо существенных результатов. Как указывает X. К. Мариатеги, оно было лишено внутренней силы, поскольку не имело общественно-экономической программы. Два его главных лозунга — антицентрализм

й антиклерикализм — сами по себе были недостаточны, чтобы представить серьезную угрозу феодальным привилегиям⁷

.

Несмотря на сопротивление радикалов, в 1901 г. были сняты ограничения на право церкви владеть и распоряжаться недвижимой собственностью. Правительство разрешило преподавать религию в школах, церковь получила возможность содержать собственные учебные заведения. В 1917 г. церковь открыла Католический университет в Лиме, а в 1925 г. президент Легия, следуя примеру Гарсии Морено, посвятил Перу «святому сердцу Иисуса».

Только в 1930 г. в Перу был принят закон о гражданском браке и разводе. Но закон не подрывал позиций церкви, которой продолжали покровительствовать правящие круги страны.

Духовенство всеми средствами разжигало примитивный фанатизм среди верующих. Религиозные праздники, поклонение мощам, культ святых — все использовалось служителями церкви, чтобы подчинить своему влиянию народные массы — неграмотные, отсталые, живущие в беспросветной нужде. Пабло Неруда прекрасно иллюстрирует это положение в своем стихотворении «Процессия в Лиме» (1947):

Их было много, идола они тащили на плечах, был густ огромный хвост толпы за ними, как будто море разлилось, темно-лиловым цветом отливая.

Танцуя, прыгали и бормотали, и шепот влажен был, как жвачка: сливался он с шипеньем кухонь и с заунывным звуком бубна.

Темно-лиловые жилеты, темно-лиловые ботинки, большие шляпы; по улицам текла река из язв и струпьев; она текла к собору, о стрельчатые окна билась.

Зловещее, как ладан, это скопленье гнойных язв сливалось с буйным исступленьем домами стиснутой людской реки и ранило глаза.