Церковь и олигархия в Латинской Америке 1810—1959

Я видел толстого помещика; священным потом обливался он в белом стихаре и яростно расчесывал затылок.

Я видел нищего, оборванного горца

с бесплодных гор,

индейца, потерявшего свой образ

в бутылке водки, пастуха, пасущего покорных лам, застенчивых епархиалок, учителей из сельских школ с запавшими голодными глазами.

Как опьяненные наркотиком танцоры, в рубашках пурпурного цвета, шли негры и руками били в невиданные барабаны.

Казалось, Перу весь бьет в грудь себя и глаз не сводит со статуи жеманной дамы, небесно-голубой и розоватой, которая плывет над головами в своей конфетной лодке, опухшая от пота и жары⁸

.

В сельской местности приходские священники, как и в колониальное время, жили за счет своих прихожан, обирая и обманывая их, заставляя выполнять обязанности «мажордомов», ответственных за проведение празднеств в честь местного святого, и нести в связи с этим непосильные для крестьянина расходы.

Влияние церкви в 70-е годы падало. Крестьянин Уилька в своей автобиографии, впервые изданной в 1974 г., рассказывает: «Священник никогда не поддерживал нас. Священник

всегда поддерживает богатых. Поэтому я ничего не хочу говорить о священнике, он сам богач, опирающийся на бога. Он заставляет нас выполнять повинности. Он заставляет нас ставить свечи святым. Он заставляет нас приносить деньги в миссию.

Священник требует, чтобы ему приносили деньги. Он считает деньгами сумму не менее сто солей. Он требует двести, триста, четыреста и пятьсот, в зависимости от стоимости церковной службы. Когда кто-нибудь умирает, священнику надо платить за похороны. Если у умершего не было денег, то за свои услуги священник требует уплатить барашками или другой живностью. А если крестят ребёнка, то тоже нужно платить. Все, как на рынке. Церковь стала для священника орудием торговли. Одним словом, церковь стала местом торговли, где продают людей, начиная с головы, то есть с крещения. Когда заключают церковный брак, то у нас съедают почти половину тела. Когда мы умираем, то съедают и ноги... Таков священник. Такова его жизнь. Именно поэтому, зная все о них, я держусь подальше от священников» ⁹.

Церковная карьера все меньше привлекает верующих. В 50-х годах XX в. в Перу больше половины священников (800 из 1500) составляли иностранцы. По признанию одного из перуанских церковников, лучшими прихожанами все еще являются богачи — «главные угнетатели бедных. Их капиталы позволяют им заставить замолчать любого противника... Наши богатые католики предпочитают сентиментальный католицизм динамичному» ¹⁰.

В Перу действует возникшая после второй мировой войны христианско-демократическая партия. На выборах 1956 г. она провела в сенат 5, а в палату депутатов 12 своих представителей. В 1963 г. представители ХДП впервые вошли в правительство тогдашнего президента Белаунде Терри. Некоторое время спустя партия раскололась на правое и левое крыло, последнее поддержало военных, свергнувших Белаунде Терри в 1968 г.

Боливийская церковь — тормоз прогресса

В Боливии, где с момента завоевания независимости произошло больше военных переворотов, чем в какой-либо другой латиноамериканской республике¹¹, церковь столь же тесно сотрудничала с властями, как и в Перу.

Хотя при создании Боливии Симон Боливар предлагал вообще не упоминать о религии в конституции, что означало бы на практике отделение церкви от государства, конституционная ассамблея провозгласила католическую религию государственной. Конституция обязывала правительство покровительствовать и обеспечивать ей уважение, одновременно признавая, что «человеческая власть бессильна приказывать совести». Вместе с тем закон запрещал публичное исповедание некатолических культов. Только в 1871 г. была разрешена деятельность протестантских культов, а в 1905 г. — всех других религий; в 1908 г. кладбища были переданы в ведение муниципальных властей, установлен обязательный гражданский брак, в 1932 г. — развод. Эти мероприятия, постепенно сужавшие права церкви, не вызывали ее протестов, ибо духовенство состояло на иждивении властей, которые также выдвигали кандидатов на церковные должности.

К тому же среди служителей культа всегда преобладали иностранцы. Даже в начале 60-х годов XX в. иностранцами были один из трех архиепископов, двое из пяти епископов и все апостолические викарии, руководившие миссионерской работой¹². Власти не препятствовали деятельности священников, а последние в свою очередь не возражали против секуляризаторских мероприятий властей.