Церковь и олигархия в Латинской Америке 1810—1959

Изданная в 1891 г. Львом XIII энциклика «Рерум новарум» получила в Аргентине в отличие от других латиноамериканских стран большое распространение и была встречена предпринимателями и властями с пониманием. В одной из лекций, прочитанной в октябре 1895 г., Эрнесто Кесада, представитель столичной элиты, говорил о важности распространения энциклики среди «представителей класса собственников» в связи с тем, что в столице уже заметно рабочее движение. Он предупреждал: «Мы находимся накануне рождения аргентинского социалистического движения, поэтому необходимо знать, по какому пути пытается направить его католическая церковь». Кесада выразил несогласие с «коллективным» разрешением рабочей проблемы в духе Маркса и, напротив, приветствовал появление социальной энциклики, «чье решение проблемы должно удовлетворить либеральных доктринеров, ибо этот документ отвергает чрезмерное вмешательство государства и энергично настаивает на создании рабочих корпораций, приспособленных к нуждам века и к борьбе за жизнь. Самые известные либеральные мыслители не приходят к другому решению проблемы». Кесада призывал своих современников доверить церкви руководство рабочим движением, нока еще не поздно.

В это же время немецкий священник Ф. Гроте (1833—1940), действуя по указанию епископата, создает в Буэнос-Айресе католические рабочие кружки «с целью, — как утверждал он, — защиты и содействия развитию материального и духовного благополучия рабочего класса, чтобы тем самым воздвигнуть препятствие губительной пропаганде социализма и безбожья» ¹⁴

.

С этой же целью возникают такие клерикальные организации, как Христианско-демократическая лига, руководимая священником Ф. Гроте, Социальная лига Аргентины во главе с католическим лидером Э. Ламаркой — копия немецкого «Вольксферайна», Дом женщины-труженицы, возглавляемый прелатом Мигелем де Андреа, и др. Вся их деятельность была направлена (если судить по декларациям) на создание «нового католического социального порядка», хотя эти движения и партии социально-христианского толка, существовавшие с начала нашего века до конца 20-х годов, стремились не столько создать новый, сколько сохранить старый социальный строй. Это особенно четко проявилось в 1912 г., когда был принят закон о всеобщем избирательном праве, против которого резко возражали клерикалы.

В конце концов все эти католические движения потерпят неудачу. И олигархия, и трудящиеся отнеслись к ним с недоверием. Социальная демагогия, впрочем, весьма умеренная, отпугивала от них богачей. Священник Гроте впоследствии с горечью вспоминал, что богачи считали его социалистом. Рабочие же и подавно не желали идти в ризницы <в поисках избавления. Они были сыты по горло обещаниями «вечпого блаженства» и призывами к покорности h терпению, которыми их «кормили» католические социальные реформаторы.

С окончанием первой мировой войны в Аргентине резко обостряются классовые противоречия. В стране растут забастовки. Трудящиеся требуют повышения зарплаты. В 1916 г. произошло 80 забастовок, в них участвовали 24,3 тыс. рабочих, в 1919 г. — 367 забастовок с числом участников уже 389 тыс.¹⁵ В январе 1919 г. от репрессий властей погибло около 2 тыс. рабочих, 4 тыс. были брошены в тюрьмы. В том же году возникла Коммунистическая партия Аргентины, а в Кордобе началось революционное движение за университетскую реформу, вскоре охватившее все университетские центры стран Латинской Америки. Сторонники реформы требовали изгнания из университетов реакционных профессоров, схоластов и клерикалов, участия студентов в университетском управлении, доступа в высшие учебные заведения для неимущих слоев населения, предоставления университетам автономии от властей, которые, как правило, придерживались клерикальных взглядов в области образования. Правительство Аргентины было вынуждено удовлетворить значительную часть требований студентов. Победа реформистского движения означала сильный удар по позициям церкви.

Хотя и лишенные своих многих прежних позиций, церковники не теряли надежды восстановить их. Они рассчитывали на поддержку оппозиционной консервативной партии, в рядах которой сконцентрировались наиболее реакционные представители олигархии. Церковная иерархия с особым рвением осуждала коммунизм и Советский Союз в надежде, что это поднимет ее акции в правящих кругах страны. Ее поддерживал Ватикан, начинавший свой флирт с фашистами в Италии. Когда в 1923 г. аргентинское правительство предложило папскому престолу назначить архиепископом Буэнос-Айреса прелата Мигеля Де Андреа, выступавшего с социальной проповедью в духе энциклики Льва XIII «Рерум новарум», то папа Пий XI ответил отказом. Для него, как и для большинства церковников Аргентины, Де Андреа представлялся чуть ли не пособником коммунистов. Впоследствии Де Андреа писал: «Мы утверждали: „Решитесь начать эволюцию (в социальном вопросе), если не хотите, чтобы вас подмяла революция!". Но такие утверждения не прошли для нас безнаказанно. Нам отомстили. Нас преследовали и нас низвергли» ¹⁶.