Церковь и олигархия в Латинской Америке 1810—1959

«Со своим талантом к составлению планов и к организации мятежей, — писал о нем американский историк Г. Паркс, — со своей страстью к пышным зрелищам и позерству, со своей любовью к красивой внешности и своим непониманием реальной действительности, со своим легкомыслием и нечестностью, со своими чрезмерными претензиями и поразительным невежеством он был олицетворением всех тех пороков, которым более всего были подвержены мексиканские политики. Выразитель алчности генералов и ажиотистов, изменявший всему, за что он брался, Санта-Анна до конца своей жизни проявлял своеобразную мальчишескую несдержанность. Придя к власти, он украшал себя титулами и орденами, совершал бесстыдные набеги на казну, увлекался любовными похождениями, служившими предметом вульгарных сплетен, путешествовал повсюду, даже в походах, в сопровождении клеток с боевыми петухами и предавался унынию при каждой неудаче. Поэтому, несмотря на то что он четыре раза достигал диктаторской власти и четыре раза был свергнут, он умер, покинутый и одинокий, в Мексике, забывшей о его существовании» ⁹

.

Следует ли удивляться, что именно этот беспринципный авантюрист стал лидером блока помещичьих олигархов, церковных иерархов и высших армейских чинов? Этот ультраконсервативный блок, к которому вскоре примкнули «бурбонисты», стремился установить в стране сильную диктаторскую власть со старыми колониальными привилегиями («фуэрос»). Ему противостояли либералы — умеренные (модерадос) и крайние (пурос). Первые, пользовавшиеся поддержкой «просвещенной» части помещиков и крупной буржуазии, выступали сторонниками секуляризации церковных земель и ограниченных реформ. Крайние же требовали отделения церкви от государства, национализации церковной собственности и ликвидации всех «фуэрос», введения системы парламентской демократии и федеральной формы правления. Многие консерваторы и либералы являлись членами масонских лож: первые — шотландского ритуала, которых поддерживал английский посланник в Мексике, вторые — Йоркского, связанного с США, оказывавшими на либералов определенное политическое влияние ¹⁰

.

Хотя в целом церковники не только не возражали против масонских лож, но и самп в них участвовали, некоторые иерархи выступали с их резким осуждением. Так, епископ Антонио Хоакин Перес из Пуэблы в пасторском послании 20 ноября 1828 г., ссылаясь па авторитет пап Климента XII, Бенедикта XIV, Пия VII, осудил секретные общества и участие в них духовенства: «Но ни одно из зол, которое мы осуждаем, не возмутило пас больше, чем скандал, вызванный служителями бога, мира п примирения в рядах верующих не только их участием в секретных обществах, но и тем, что они занимают в них руководящие должности, учреждают их филиалы в городах и проявляют свое моральное и религиозное разложение до такой степени, что с амвона пытаются освятить масонские ложи. Опи игнорируют, что абсолютно все ложи, какое бы ни было их название, их принципы, их нелепые обряды, — запрещены, осуждены и отвергаются под угрозой строжайшего отлучения, за исключением на смертном одре (in articulo mortis), по повелению верховного викария Иисуса Христа» ^п

. Но эти отлучения уже никого не пугали в Мексике. Масонские ложи продолжали направлять деятельность как консерваторов, так и либералов.

В 1833 г. на смену консервативному правительству к власти пришел лидер крайних врач Валентин Гомес Фариас. Президентом был избран Санта-Анна, а вице-президентом — Гомес Фариас. Но Санта-Анна, сославшись па болезнь, удалился в свое поместье, оставив Гомесу Фариасу бразды правления. Казна была пустой, и правительство могло раздобыть нужные средства или залезая дальше в долги, илп конфискуя капиталы и имущество церкви. Последнее больше привлекало либералов, которые надеялись таким образом не только пополнить государственную казну, но и ослабить одного из самых могущественных союзников консерваторов. Возможно, Санта-Анна, зная об этих настроениях либералов и не желая компрометировать себя перед правыми, ушел в тень, чтобы предоставить своему вице-президенту свободу действий в отношении церкви. Гомес Фариас воспользовался этой возможностью и провел первую в истории Мексики серию законов, лимитировавших как экономическое могущество церкви, так и ее пресловутые «фуэрос».

Гомес Фариас возглавлял правительство в течение года. За этот сравнительно короткий срок он осуществил, по словам Дж. Ллойда Мечэма, целую «оргию реформ» ¹², в первую очередь антиклерикального характера. Одним из его ближайших сотрудников был Хосе Марпя Лупе Мора, бывший священник, отказавшийся от сана, блестящий публицист и непоколебимый сторонник отделения церкви от государства» ¹³.