Цифры нации

Заседание правительства грозило превратиться в обычный базар, завязнув по горло в частностях, и Большов велел всем замолчать.

– Москва нам не помощница, так что давайте сами думать, как нам выйти из положения. – Он взял со стола бумагу. – Здесь значится некто Кошкин… С какого он сюда затесался? Кто он такой?

– Надо у него спросить, – сказал прокурор.

– Верно, – согласился Большов и тут же объявил перерыв.

А еще через час правительство собралось вновь. В зал пригласили молодого человека по фамилии Кошкин, поставили у стола, но вопросов пока что не задавали. Большов издали смотрел в его сторону. Кто он таков, этот Кошкин В.Л.? Обычный уважаемый? У которого за душой ни копья? И чем больше смотрел в его сторону Лев Давидович, тем больше узнавал в нем себя молодого.

Тишину кабинета первым нарушил Жердяй. Он держал в руках копию послания. Попросив разрешения у Большова, он встал с места, подошел к Кошкину и спросил:

– Почему здесь твоя фамилия, уважаемый Кошкин?

– Где? – спросил Кошкин.

– А ты разве не получал этого?

Жердяй расправил лист и сунул под нос Кошкину. Тот перехватил бумажку, отстранил от себя и стал читать, затем слабо кивнул.

– Не слышу ответа! – каркнул над ним Жердяй.

– Как вам сказать… Я зубы чистил, помощница мне приносит, а тут вы с Татьянохой…

– Ага, – обрадовался Жердяй. – Значит, читал! А теперь скажи: почему тебе это прислали, уважаемый хакер? И при чем здесь этот вопрос, карандашиком обозначенный возле твоей фамилии?

– А я знаю?! – крикнул в свою защиту Кошкин. – Я, что ли, у вас здесь работаю?!

– Ты погоди… Ты не ори, – понизил голос Жердяй. – И отвечай, когда тебя спрашивают…

Жердяй оглядел зал с высоты своего роста и хищно улыбнулся. Министры, за исключением председателя, сидели перед ним, как кролики, и жалобно поглядывали.

– Повторяю. Откуда взялось здесь твое ФИО?

– Сам удивляюсь…

Кошкин валял дурака. Он давно догадался: Машина уцепилась в его фамилию еще в тот день, когда он сидел в заточении – в темном бункере, без воды, без пищи, без надежды на освобождение. Как последний зэк времен сталинизма без права на переписку.

В зале опять возникла тишина, и в этой тишине раздался голос Льва Давидовича:

– А кто твоя мать? Не Кошкина ли Софья Степановна?

– Она самая… – ответил Кошкин.

– Понятно…

По лицу Большова метнулась тень, будто от невидимой тучи. Перед ним стоял сын – тот самый, о котором ему рассказала Софья Степановна. Достаточно было раскрыть глаза и прочесть его адрес, что значится на бумаге – как раз под его фамилией. Лев Давидович вдруг покраснел и стал искать глазами Римова. А найдя, попросил увести молодого человека к себе в кабинет и никуда не отпускать.

– А я? – подал голос Жердяй. – Мы бы сами хотели… Он же хакер!

– Уймись, – сказал Лев Давидович и жестко посмотрел в его сторону.

Римов подошел к Кошкину и, взяв под локоть, увел в кабинет Большова.

Жердяй топтался на месте. Большов опять выкатил на него глаза.

– Может, вы сядете, уважаемый полковник… – сказал он, багровея. Однако ничего этим не добился.

Жердяй вернулся к столу, уперся в него кулаками и принялся говорить. Что ни слово, то гиря либо кирпич в сторону председателя.

– Вы здесь человек новый. Ничего, можно сказать, не знаете, кроме устава корабельной службы…

– На этом закончим… – сказал Большов, едва сдерживаясь.

Однако Жердяй будто не слышал его.

– Согласно Положению о нашей комиссии, – продолжил он, – я обязан собрать коллегию и принять решение…

– Вон… – произнес Лев Давидович, поднимаясь из кресла. – Охрана!

Однако никто в зал не вошел. Двое охранников опасливо заглянули в приоткрытую дверь и скрылись. Большов поднялся и молча пошел к себе в кабинет. Кошкин с Римовым сидели у приставного стола и беседовали, словно старые знакомые.

– Оставьте нас одних, – сказал Большов Римову, и тот удалился.

Лев Давидович утер лицо платком, сел за стол напротив Кошкина и стал с ним говорить напрямую. Речь шла о Машине Возмездия, а также о том, для чего и кем она была создана. Под конец заявил, что она давно уничтожена.

– Это не так, – сказал Кошкин. – Она действует.

– Возможно, – согласился Большов. – Учитывая, что мы теперь получаем бумажки за ее подписью. Кто-то за этим стоит? Не может она сама по себе…

– Трудно сказать… – замялся Кошкин и стал рассказывать о виртуальной встрече с машиной, на которую якобы вышел случайно через компьютер.

Он сцепил пальцы и задумался, перебирая в уме череду прошлых событий. Оживить машину мог лишь тот, у кого был к ней допуск. Это мог быть Шендерович. Пульсар! Ведь именно он утверждал, что надо уничтожить весь мир. Оказывается, дело не в мире и не в его уничтожении. Дело в деньгах, которых всегда не хватает. Сказать об этом сейчас – значит отдать его с Катенькой в лапы Жердяю. Поэтому Кошкин о Шендеровичах решил промолчать.

– Думаю, – сказал он, – подобных машин не должно быть в мире, и если такая действительно существует, то должна быть снята с баланса и уничтожена – на то есть правительство.

– Правительство, говоришь?