Цифры нации

Машка развернулась и, не прощаясь, зашагала в сторону канцелярии. У нее больше не было времени копаться в собственных мыслях. Она была потрясена предстоящей расправой над Кошкиным и вдруг увидела его одинокого – за цирковой решеткой, в окружении кровожадных андроидов.

Глава 29

Кушать подано

За два дня до исполнения приговора по всему городу появились афиши. В центре города должна была разыграться очередная трагедия, цена которой – человеческая жизнь.

К этому времени Кошкина с Римовым перевели в другую камеру, как будто от этого что-то зависело, а потом, посадив обоих в серый грузовик, привезли на стадион, водворили в решетчатую камеру лицом друг к другу и оставили одних.

– Ничего не пойму, – удивился Римов. – Для чего же нас вместе-то? Это же явное нарушение. Нельзя устраивать два боя в один день…

Снаружи доносился громкий радостный голос конферансье:

– Владимир Кошкин!!! Часть восьмая статьи сотой закона «О защите толерантности»! Статья сто восьмая через пятнадцатую Уголовного кодекса!!!

Римова передернуло от услышанного, поскольку упомянутых норм не значилось у Кошкина в приговоре.

– Сволочи! – рявкнул он.

– Тихо, – остановил его Кошкин, – опять говорят…

Конферансье тем временем действительно продолжал:

– Мы представим вам хит сезона! Двое против семи! Настоящие ощущения! Настоящие люди! Римов и Ко-о-шки-ин! Впервые! На стадионе!

Он закончил говорить под рев стадиона.

Потом к осужденным явилась группа людей, включая врача, главного прокурора и нескольких охранников. Врач посмотрел на Римова и Кошкина, расписался в двух бумагах и отошел в сторону. Его миссия на этот момент была исчерпана. Руки-ноги в целости – вот и ладненько. Остальное никого не волнует – все равно им подыхать.

Прокурор Вершилов не прятал глаз. Он выкатил их в сторону Римова и смотрел на него в упор. Ни один мускул не дрогнул на его оплывшем от старости и алкоголя лице. Однако в груди было неспокойно, его заметно трясло. Он подумал, что тряска была после вчерашнего, поскольку опять с председателем засиделись…

Охранники теснились в узком пространстве и смотрели на осужденных. Интересная получалась картина: эти полные сил мужики через какой-то час превратятся в две отбивные. Вот вам и зрелище!

– Пора, – сказал прокурор.

Кошкина с Римовым вывели из клетки. Велели раздеться, оставив в одних трусах, и затем повели под охраной. В руках у Кошкина был щит. Римов – с голыми руками.

Арена цирка, раскрытая всем ветрам, располагалась в центре стадиона. На арене стояла высокая круглая клетка, диаметром метров десять. Внутри имелся пол, изготовленный из шершавой матовой стали. Вокруг арены стояли ряды сидений. Как и сама клетка, они были переносными и устанавливались от случая к случаю.

Кошкина с Римовым завели в клетку и оставили одних. Потом туда вошли семеро голых андроидов – на лицах у них читалось лукавство. Они заранее знали исход боя.

Римов огляделся по сторонам и, заметив в первом ряду Катеньку с Федором Ильичом, поклонился им. Кошкин последовал его примеру, увидев, кроме Шендеровичей, также матушку с Машенькой – она была обута в толстые тапочки, в руках оказалась инвалидная трость.

Конферансье, сидевший в помещении для спортивных комментаторов, снова разинул глотку и стал объявлять состав участников состязания.

– Какие будут пожелания со стороны зрителей? – спросил он под конец, и Катенька подошла к ограждению с пластиковым щитом в руках, однако двое охранников подбежали к ней и вырвали щит из рук.

– Не имеете права! – закричала Катенька. – Он такой же, как все!

Зрители поддержали ее ропотом. Прокурор, сидевший за столиком возле арены, подошел к охраннику, забрал у него щит, повертел это пластиковое изделие в руках и бросил Римову в проем под решеткой, как бросают кость голодной собаке, а потом вернулся назад.

Прозвучала сирена, и семеро, окружив Римова с Кошкиным, принялись месить воздух руками, пританцовывая и извиваясь на месте. Римов и Кошкин прижались друг к другу спинами – на них пока что никто не нападал. Потом один из гладиаторов тронул Кошкина за плечо и тотчас убрал руку, затем еще раз и снова убрал. И когда в очередной раз его рука оказалась на плече у Кошкина, тот хлопнул по ней ладонью, пытаясь перехватить, однако случилось обратное: гладиатор сам ухватил его руку, дернул на себя, выкручивая в сторону, и Кошкин полетел плашмя на пол, ударившись спиной. При этом запястье осталось в руках гладиатора, а грудь прижала тяжелая грязная стопа.

Зрители ответили свистом. Они были явно не в восторге от Кошкина. И тот лежа ударил ногой гладиатору между ног – снизу вверх, тычком. Андроид грохнулся на колени и замер.

– Не понял я что-то, – послышался голос над стадионом. – Ну, ничего, бывает. Динамит поднимется и покажет, на что способен в действительности. Покажи ему, Динамит!

Возможно, комментатор сказал что-то еще, но в это самое время сверху донесся тяжелый рокот, а в голове у Кошкина прозвучал голос Машеньки:

– Здравствуй, милый! Не думала, что увижу тебя в таком положении. Встань на свой щит, а то у меня мало времени…