Цикл романов "Молодость короля Генриха"

До берега Сены они добрались довольно благополучно, но тут на них опять было совершено нападение. Толпа осмелела, заметив, что ни Мовпен, ни Крильон не собираются привести в исполнение свою угрозу. Почти у самых ворот, Лувра толпа сделала последнюю ожесточенную попытку отбить герцогиню, и это удалось после отчаянного сопротивления наших героев, из которых только один Генрих Наваррский каким-то чудом остался цел и невредим. Зато из гвардейцев уцелело лишь три-четыре человека. Мовпен был весь изранен, а Крильона настолько изрешетили, что, когда калитка луврского двора с шумом захлопнулась за ними, неустрашимый герцог без сил упал на руки Мовпена,сказав:

– По-видимому, на этот раз со мною кончено! Когда этот великий воин сомкнул усталые очи, по Лувру глухим шумом понеслась мрачная весть:

– Крильон умер! Умер великий Крильон!

Х

На следующее утро в Париже не видно было ни малейших следов происшедшего в течение ночи. Вскоре после того, как наши герои спаслись за луврской решеткой, разразился отчаянный грозовой проливень, а ведь известно, что парижане, не боясь ни холодного, ни горячего оружия, никогда не могли устоять против дождя. Поэтому небесная буря смирила народную, потоки дождя смыли следы крови, под утро полиция и стража подобрали трупы, и с утра город имел свой обычный вид: купцы открыли свои лавочки, ремесленники, как ни в чем не бывало, пошли по мастерским, и все взялись за повседневный труд.

Шум дождя и раскаты грома не дали королю Генриху III заснуть всю ночь; когда же до него дошла весть, что Крильон умер, он уже совсем не мог заснуть, глубоко раскаиваясь, что пожалел швейцарцев, потерял лучшую опору своего трона. Однако известие о смерти герцога оказалось неверным. Правда, вследствие большой потери крови Крильон впал в такой глубокий обморок, что его долго не удавалось привести в чувство, но все же королевские врачи объявили, что они рассчитывают спасти пострадавшего.

Король облегченно перевел дух, когда ему сообщили об этом, и приказал ежечасно подавать бюллетени о состоянии здоровья герцога. Однако сам он не пошел к нему, а остался у себя.

Утром король подошел к окну, распахнул его, вдохнул свежий воздух и приказал пажу позвать Мовпена. Последний явился минут через пять. Он был весь перевязан вдоль и поперек и прихрамывал. При виде его король принял строгий вид и сказал:

– Ага, видите, куда заводит неповиновение королевской воле!

Мовпен ничего не ответил и, подойдя к другому окну, стал смотреть на Сену.

Король несколько смягчился и продолжал:

– А ведь между тем я достаточно ясно сказал тебе и Крильону, чтобы вы оставили в покое горожан! Мовпен опятьтаки ничего не ответил.

– Как чувствует себя Крильон? – спросил Генрих.

– Плохо,- угрюмо ответил Мовпен.

– Как ты думаешь, выживет он?

– Я не врач, государь.

– А что говорят врачи?

– Они говорят, что у вашего величества остались швейцарцы для защиты трона.

– Слушай-ка ты! – крикнул рассерженный король.- Да знаешь ли ты, что позволяешь себе недостаточно почтительно отвечать своему королю?

– Не знаю,- ответил Мовпен.- Я так страдаю от ран, что не могу взвешивать свои слова. Вашему величеству угодно приказать мне что-нибудь?

– Нет.

– В таком случае, ваше величество, извините меня! – Мовпен прихрамывая направился к двери.

– Куда ты?

– Пойду лягу спать. Я провел всю ночь у кровати герцога Крильона.

– Ты очень страдаешь?

– Господи! Ведь у меня кожа не так толста, как у швейцарцев, и я не герой.

– Мовпен!

– И раны заставляют меня настолько страдать, что я прошу разрешения удалиться в отцовский замок.

– Как? Ты хочешь покинуть меня?

– Мне надо вылечить свои раны, государь.

– Но ты можешь с полным успехом вылечить их в Лувре!

– Нет, государь, луврский воздух нездоров для раненых. Кроме того, во дворце нет больше для меня места! Я даже в своей собственной комнате застал швейцарца!

– Но все это временно… Швейцарцы будут расквартированы в Париже!

– О, это будет большой ошибкой со стороны вашего величества! В конце концов, восемь тысяч человек вовсе не много для защиты осажденной крепости…

– Ты бредишь? Какой крепости?

– Да Лувра!

– Но кто же будет осаждать мой дворец?

– Граждане Парижа, государь.

– Ты с ума сошел, Мовпен!

– Возможно, что уже сегодня начнется потеха, и вы сами понимаете, что в осажденной крепости такие слабые и беспомощные, как мы с Крильоном, только мешают…

– Мовпен! – строго сказал король.- Довольно шуток!

– Да я вовсе не шучу, государь, тем более что я перестал быть шутом!

– Как? Ты… перестал?

– Ну да! Я уступаю дурацкий колпак любому из швейцарцев.

На этот раз король вместо того, чтобы рассердиться, только расхохотался и сказал:

– Послушай, Мовпен, ты вовсе не так уж ранен, как представляешься, и отлично мог бы сесть на лошадь, чтобы сопровождать меня в Сен-Дени.

– Зачем?

– Да разве ты забыл, что сегодня похороны моего брата?

– А, так вы отправляетесь туда? Ну, так не забудьте позавтракать хорошенько, а то ведь от Сен-Дени до Сен-Клу очень далеко.

– Да я вовсе не собираюсь в Сен-Клу. Я вернусь в Лувр!

– Ко времени возвращения вашего величества Лувр будет взят! – холодно заметил Мовпен.