Цитадель: дочь света

– Поподробнее? – улыбнулся священник. – Для чего? Его волнуют плотские чувства, терзают желания… Но он как-никак Князь Времени, из великого народа, да и сам – герой. Долгое время он был неуязвим, самодостаточен, сосредоточен на служении Богу и народам. Идеальный, образцовый паладин. У него были хорошие, прочные стены. И тут появилась ты.

– И? – заинтересованно склонилась к священнику я.

– И то, что казалось нерушимой крепостью, вдруг затрещало, – кивнул священник. – Из-за тебя Цитадель падет, девочка.

– Чего? – отпрянула я. – А я-то тут причем? Что значит, Цитадель падет?

– Это значит, что её больше не будет, – насмешливо прищурился священник. – Её захватят, разрушат, разберут по камушку.

– И обвинят меня?

– Ты не виновата, – вздохнул священник. – Просто ты оказалась той песчинкой, которая сломала хрупкое равновесие миров. Если уж темные осмелились не просто приблизиться к Цитадели, а даже напасть – всё. Война. Снова. На Цитадель нападали люди. Нападали орки. Но за последние три века темные ни разу не приближались. После великого поражения. Я хочу знать, кто ты – великая грешница или святая, что из-за тебя теряет голову Оскар, что за тобой приезжает великий эльфийский святой, что первородный пес признал тебя своей хозяйкой.

– Что за первородный пес? И при чем здесь Аарон? Он что, раньше не приезжал?

– Приезжал. Но этот раз – последний. А первородный пес – это тот самый, которого Бог сотворил первым, начало всего собачьего рода, спутник первого человека, пес, который может подняться в рай и спуститься в ад.

– Нифига себе! – вытаращила глаза я. – Вот это существа в вашем мире водятся! А потоп у вас был, не?

– Потоп? – удивился он.

– Ну у нас Бог разгневался на людей и потопил. Всех. Только один Ной с семьей и животные – каждой твари по паре – в ковчеге спаслись. Легенда такая.

– Какой прекрасный у вас мир был, – язвительно сказал священник. – Это что же вы такое делали?

– Ничего нового, – вздохнула я. – Мужеложство, скотоложство, педофилия, изнасилования, просто разврат, убийства, грабежи, богохульство…

Священник, очевидно, обладал богатой фантазией, потому что даже позеленел от моей тирады.

– Сегодня же – ночь в молитвах благодарения, – пробормотал он. – Какое счастье, что я в этом мире! Здесь за мужеложство… гм… ладно. Не в этом суть. И что ты принесла с собой?

Знаете, а мне нравится этот священник! Он даже меня переспорить может! Вот же выдержка!

Священник вытер лоб белым платком с кружевами. Вообще он симпатичный, этот мужчина. Высокий лоб, коротко стриженные белые волосы, голубые глаза с морщинками вокруг, как у всех веселых людей. Лицо загорелое, нос острый, орлиный. Видно, что в молодости он был красавцем хоть куда.

Священник продолжал терпеливо взирать на меня, и я решила сдаться.

– У меня было четверо мужчин, – вздохнула я. – Один из них – юноша с факультета математики, я пыталась завести роман, чтобы понять, что это вообще такое. Второй – солидный дядечка из числа Серёжиных компаньонов. Он мне нравился – поразительно сильная личность. Третий – Марио, художник-итальянец, курортный роман. Я знала, что это ненадолго, что у него много других женщин, но Италия так хороша, он был веселым, обаятельным, красивым… А четвертым был мой ученик, девятнадцати лет от роду. Мне было сорок пять. Он был безумно в меня влюблен, и я немного потеряла голову от его пыла. К счастью, мы довольно быстро расстались, и он нашел себе невесту, более подходящую по возрасту.

– И с каждым ты спала? Просто удовлетворяла физиологические потребности? Или соединялась телом и душой? – спокойно осведомился священник. – По-настоящему, из любви? Первый был потому, что так принято. Второй – из благодарности. Третий и четвертый – даже не искушение, а игра в любовь. А настоящее было?

– А мысли считаются? – побледнела я.

– А ты сама их считаешь?

– Да…

– И скольких ты любила по-настоящему?

– Одного.

– И…

– С одним. С Оскаром, – опустила голову я.

– Тогда почему ты не хочешь за него замуж?

– А зачем?

– Чтобы все знали, что ты – его женщина. Разве ты хочешь другого мужчину? – Нет. Ты хочешь, чтобы он был с другой? – нет. Ты не хочешь его детей? – Снова нет. Ты хочешь разделить с ним ложе? – Для чего?

– Ну… – этот вопрос был слишком сложен для меня. – Ради наслаждения? Ради полноты жизни?

Священник тихонько засмеялся.

– Как приятно иметь дело с женщиной, которая не жеманится и не краснеет, – одобрительно сказал он. – Полнота жизни! Даже я не хотел бы остаться один. Я завидую твоему будущему мужу, девочка! Моя жена, например, была уверена, что секс – это нечто грязное и омерзительное… Это не так. Это высшая мера любви между супругами. Впрочем, мы сейчас не об этом. Так почему ты не хочешь за него замуж?