Цитадель: дочь света

Враг, ловец человеческих душ, властелин тьмы, сатана – много имен у него. Эльф называет его по своему – Коллекционер. Вот уж воистину! Худших он искривляет, искажает по своему образу и подобию, а лучших… о, лучших он любит до безумия! И чем сильнее, чем мудрее, чем ярче человек – тем больше у него возможностей стать украшением темной Коллекции. Коллекционер с напряженным вниманием следит за каждым шагом, каждым действием своей жертвы – и с изощренностью расставляет ловушки. И с каждой его осечкой, с каждой неудачей его время приближается. Банально срабатывает теория вероятности. Её не переиграть. Чуть только споткнись – и ловчий опутает тебя своей сетью и утащит на дно, о ты, желанная крупная рыба! И костяк твой – голый и без признаков интеллекта – будет выставлен на обозрение: вот, полюбуйтесь на вашего кумира! И это если повезет. Смерть – предпочтительный выход. А если жертва даст слабину, поддастся на провокации – быть ей послушным орудием в руках Нечистого, внешне еще человеком, а внутри – сущим бесом.

Середнячков он не слишком любит, этот Коллекционер. Середнячков Коллекционер не выставляет на витрину. Они сами попадают к нему в сети – те самые, на крупную рыбу. Но как рачительный хозяин находит для каждого свое место – в кладовке ли, в подвале… Иногда, конечно, когда бродит он, «как рыкающий лев», может и мышку придушить – мимоходом, играя, чтобы не утратить своих навыков…

Но подвластны ему лишь люди и им подобные. Смертные, короче.

Эльфы – это эльфы. Перворожденные. Старшие сыновья. Говорят, люди произошли от эльфов. Даже на земле, считают ученые, когда-то были долгожители. Павел вон утверждает, что Ной жил почти тысячу лет, и дети, и внуки его жили очень долго…

Эльфы – порождения света. Коллекционер не имеет над ними власти. Если эльф впустит в свою душу тьму – он становится демоном. По эльфу это очень просто увидеть – глаза становятся красными, волосы темнеют, появляется шерсть на теле. Возможно, потом появляются и хвост с копытами, но до такой стадии эльфы не доходят. Трудно ходить без головы. Впрочем, подобной процедуре эльфы подвергаются редко. Они, ясное дело, предпочитают сматываться со всех ног. Или со всех копыт…

У вервольфов ситуация примерно та же. Могут выродиться. Но у них есть некий иммунитет к тьме, накопительная его часть. Их звериная сущность поглощает немалую часть зла. Поэтому, чтобы они «обоборотнились», им нужно натворить немало делов. Однако если у эльфа сохраняется разум, вервольфы его бесповоротно теряют…

Орки, пожалуй, противоположность эльфов. Некоторые считают, что орки – это эльфы, ушедшие во тьму, но это вовсе не так. Орки отдельно, котлеты отдельно. Возможно, когда-то и они были красивы. Вспоминая некоторые земные народности, я могу в это поверить. На земле, вроде бы, два типа негров – кривоногие, плотные, с ярко-выраженными признаками негроидной расы, и тонкокостные, стройные, длинные, с почти правильными классическими чертами лица. Есть в правильности красота, есть.

…А леса здесь, в Солнечной Долине, были сплошь светлые, березовые. Да и не леса это вовсе, а так, рощицы. А деревни здесь – из светлой древесины, с белеными ставнями, с резными наличниками, с коньками на крыше. И все утопают в цветах. Когда я первый дом увидела – ахнула. Точь-в-точь моя избушка в сосновом бору. Эх, от моей-то избушки пепел ветром развеян…

– Видишь, Пашенька, – сказала я вертящему головой Павлу. – Ты рожден для этого мира.

Павел в последний момент настоял, чтобы отправится с нами.

– Не хватало еще, чтобы моя сестренка со всякими там эльфами якшалась, – заявил он. – Неизвестно еще, что эти эльфы из себя представляют.

Аарон страшно оскорбился и заявил Павлу, что «эти эльфы» любого человека за пояс заткнут. Но Паше по барабану, что заявил эльф. Он закинул свою котомку в повозку, а сам уселся на ослика, предусмотрительно выкупленного у остающихся воинов.

Паша определённо чувствовал себя не в своей тарелке. Он привык быть во главе пищевой цепочки. Даже если и не на самом пике пирамиды – то в той её части, которая треугольная, а не трапециевидная. А здесь в этой части находилась воинская элита и мастера. Воин из Павла никакой. Его тело, хоть и не дряблое, как у многих мужиков, разменявших пятый десяток, на Земле (он все-таки качался и следил за собой), но нет тех воинских рефлексов, выработанных годами. Когда тело уже не зависит от мозга, действует автоматически. Когда уже можно предсказать каждое движение противника, основываясь на опыте. Откуда у Павла опыт? Он неплохо плавал, мог отжиматься и подтягиваться, бегать на длинные дистанции, но мечом размахивал как бейсбольной битой. И это страшно его бесило. На первом же привале он порубал как капусту все окрестные кусты (тупым учебным мечом) и едва не отрубил себе ногу. Точь-в-точь как мальчишка, который воюет с крапивой. Аарону, вздумавшему обучать его, удалось спастись бегством. Вероятно, Павел добьется кое-каких успехов, если найдет себе учителя – из чистого упрямства. Но профессионалом ему не стать. Поздно уже.