Цитадель: дочь света

Красавец! Вывел Олу подышать, а точнее, выволок. Жаль, что не слышно, о чем говорят. Хотя и так понятно – Пашку снова «занесло». Вон, какой красный! Ревнует, видимо. Однако не кричит, шепчет. Уж я его знаю, в таком состоянии он может таких гадостей наговорить, потом всю оставшуюся жизнь будешь по психологам бегать. С комплексом неполноценности. Как Марина. Что уж ему Ола ответила, не знаю, только сначала он впал в ступор и выпустил её руку, а потом дернул и замахнулся. Сейчас ударит! Шумно вздохнул и напрягся рядом Иаир, готовый спрыгнуть на помощь даме. Но, видимо, помощь сейчас потребуется Павлу, ибо Ола увернулась от пощечины, шагнула ему за спину и приставила неизвестно откуда извлеченный кинжал к его горлу. Вот же сука! Теперь уже я рванулась, а Иаир крепко меня держал. Павел что-то сказал, и Ола отвела кинжал. Чуть-чуть. И сразу же потеряла его. Кинжал серебристой рыбкой нырнул вниз, в листву. Что теперь – подерутся? Жаль. Целуются.

– Как думаешь, – влажно сказал мне в ухо Иаир. – Он её сейчас… того?

– Похоже на то, – согласилась я, глядя, как смуглые руки Павла все выше задирают белую юбку.

Неудобно-то как! Нет, если бы рядом не сидел эльф, я бы, может, и досмотрела. Страсть как люблю фильмы про любовь, и на постельных сценах ханжески каналы не переключаю. Но при эльфе неудобно. И вообще, это ж Пашка!

– Паш, эй, Паш! – позвала я. – Заканчивай свой эротический сеанс!

Он услышал, поднял голову, но меня, видимо, не нашел. Пожал плечами, схватил жену за руку и потащил прочь – по мостику. Она не сопротивлялась.

– Вечер перестает быть томным, – прокомментировала я. – Теперь точно пора спускаться.

– Такое зрелище испортила! – обиделся Иаир. – В нашей пуританской глубинке таких страстей отродясь не было!

– Переживете, – пожала плечами я. – Давай, пошли. А то твой братец подумает, что нас по-тихому прикончили.

– Да, он может, – фыркнул эльф и спрыгнул на крышу.

Я прыгнула следом, и он меня поймал. И снова эти искры страсти, твердые мужские плечи, сильные руки. На этот раз я отвернулась, и губы Иаира скользнули по щеке… Похоже, нам не стоит оставаться наедине! Слишком уж он привлекателен, этот эльф, слишком ярок. Да он же из цветных! Вот оно как! Поэтому, наверное, меня и тянет к нему!

А интересная мысль, однако. Что, если «цветные» эльфы не меняют облика? Додумать мне эту мысль, впрочем, не удалось, потому что снова пришлось прыгать.

– Ты где была? – прошипел мне на ухо Аарон, больно сжав локоть. – Я уже тревогу хотел поднимать!

– Гуляла я, – шепотом ответила я. – Воздухом дышала. А то народу слишком много.

– А Павел куда делся?

– Да так… У него жена прихворнула чего-то… Он её повел в постель укладывать.

– А чего мне не сказал? Я бы вылечил.

– Ты не понял, – прошептала я. – Это такая болезнь, которая только постелью лечится.

– Да брось! – довольно громко возразил Аарон. – Что может такого серьезного с ней случится, что я не могу вылечить?

Я обернулась. К нам прислушивались. Ушки у эльфов так и шевелятся. Что ж, тем хуже для Павла.

– Понимаешь, – вкрадчиво сказал я, сунув Аарону в руки бокал с соком. – Эту болезнь может вылечить именно Павел.

– Но он же не целитель! – возмутился Аарон.

– Только Павел и только в постели, – безжалостно закончила я.

Аарон поперхнулся и покраснел. Эльфы вокруг хихикали и отворачивались…

В одном из углов зала было шумно. Я решила посмотреть, чему так радуются спокойные обычно эльфы. Оказывается, за столом с зеленым сукном сидел Сёма и учил желающих играть в покер. Ну да, игра побыстрее дурака будет… А это ему еще Павел «Двадцать одно» не показывал…

– Потрясающе, – прокомментировала это зрелище Мара, стоящая рядом со мной. – Когда-нибудь им в голову придет светлая мысль играть на деньги, и карты придется запрещать.

Я скромно улыбнулась.

– А что, у вас не принято играть на деньги?

– У нас карты – детская игра, – вздохнула Мара. – Была. А еще из них домики строят… Ну или гадают.

– Гадают? – удивилась я. – Разве это не грех?

– С чего вдруг? – приподняла брови Мара. – Что плохого в желании знать будущее?

Я промолчала, вспомнив про бесчисленных гадалок, экстрасенсов и прочих Кашпировских, заполонивших голубые экраны в свое время.

– И что, сбывается?

– Когда как, – ответила Мара. – Сама понимаешь, вопрос веры…

– А! Аутотренинг, – пробормотала я. – А мне погадаете?

– Я?! – удивилась Мара. – Я не гадаю. Если хочешь, тебе Аврелия погадает.

– Хочу. А Аврелия – это кто?

– Ты же с ней знакома… Это прапрабабушка Авроры.

– А! Ясно… Ладно.

Пока мы разыскивали Аврелию, Мара пыталась выяснить, не следует ли ей рассчитывать на скорую женитьбу Аарона.

– И Иаир с тебя глаз не сводит, – мягко журчала она. – Ты красивая смелая девочка, а мои мальчики, честно – самые лучшие женихи…

Я только улыбалась.

Мадам Аврелия раскинула карты, предварительно изгнав Сёму из-за стола. Зрители, однако, не ушли. Совершив краткую молитву, Аврелия раскинула карты веером (Павел бы удавился от зависти) в три ряда.