Цитадель: дочь света

Помню, когда-то я проходила по мосту над пропастью – не по канатному, нет. По твердому добротному мосту. Так вот, я заглянула вниз и потом шла еле-еле, полувися на спутнике. Не будь со мной близкого мне тогда человека, я бы добиралась до края моста ползком на брюхе. С тех пор я боюсь мостов. Даже проезжая в машине, жмурюсь. Вот сейчас я очень ярко вспомнила все тогдашние ощущения, и возблагодарила Бога за крепкие веревки и за того, кто так старательно меня связал.

Закрывая глаза, я видела кровь, текущую изо рта у Павла, и голову Иаира, подпрыгнувшую как мячик… Как же мне жить с этим? Неужели они все погибли? И Аарон, и Ола, и Лайла? И еще сотня незнакомых мне, но оттого не менее любимых сородичей?

Слез не было. Не было паники и горя. Была боль в груди и ярость – холодная, глубокая. Как они посмели? Наверное, когда я узнала про смерть Оскара, во мне что-то сломалось. И тем не менее… Ола убила всех своих мучителей. Хладнокровно зарезала во сне. Когда Павел сунул в руки арбалет, мне не удалось выстрелить ни разу. Я просто оцепенела. Смогу ли я убить? Господи, я надеюсь, что Ты не дашь мне такого выбора – моя жизнь или жизнь другого!

Раздался гортанный голос, выкрикнувший что-то на незнакомом мне языке, и дракон пошел на снижение. Я снова почувствовала тошноту и головокружение.

Приземление было отнюдь не мягким. Туша дракона с грохотом рухнула вниз, отчего меня подкинуло так, что веревки чуть не разрезали меня на тонкие ломтики, и еще некоторое время колыхалась. Довольно быстро меня отвязали, сняли (я, оказывается, еще и на подстилке лежала, кто бы мог подумать!) и довольно бережно уложили на землю, правда, опять лицом вниз. Удалось мне увидеть лишь черные пыльные босые ноги. Как же это они воюют босиком? Впрочем, сам факт того, что я лежу здесь спеленатая, как младенец, говорил о том, что воюют они вполне удачно. Кстати, о младенцах! Мочевой пузырь давал о себе знать все настойчивее. И это хорошо еще, что я женщина… И потерпеть могу.

– Эй, там! – громко сказала я в землю. – Мне надо в кустики. Военнопленные тоже люди… в смысле эльфы…

Орки загоготали – значит, понимают всеобщий язык. Меня рывком подняли на ноги, надавали пощечин (видимо, чтобы быстрее пришла в себя) и изволили развязать веревки. Я почти бегом, не обращая внимания на начавшие отходить ноги, бросилась за ближайший куст. К моему ужасу, огромный и уродливый орк пошел за мной.

Да плевать! Все лучше, чем описаться у всех на виду! К тому же я в широкой юбке!

Закрывшись юбкой, буквально на ощупь, я сделала все свои дела под неотрывным взглядом этого чудовища. Сволочь! После чего гордо выпрямилась, поправила юбку и смерила его насмешливым взглядом. Кстати вспомнилось недолгое время, отработанное когда-то в детском доме – как практика в педучилище. Никто больше не захотел идти, да, собственно, и я не рвалась, а очень даже сопротивлялась. Но это оказалось бесполезно – я же детдомовская! И попала-то я не на малышей, а на подростков, и не в образцовое учреждение, а в самый настоящий зверинец. Так что после того лета что мне орки? Правда, орки покрупнее будут, но и детдом – это вам не мальчики из церковного хора. Там противостоишь не одному человеку, а группировке, а десяток отроков такого вот здоровяка уложит на раз-два-три. И сожрет.

Так что я спокойно, задрав подбородок, прошествовала мимо здоровяка и, выйдя на полянку, чинно уселась на бревнышке, расправив юбку. Ударят – не ударят? Прилетит оплеуха – тогда будем менять тактику. Внутри все дрожало как желе, но я стиснула руки, до искорок в глазах прикусила язык и заставила себя не трястись крупной дрожью.

Хвала Господу, ничего не прилетело, и я немного расслабилась. Только тот, кто сопровождал меня, что-то сказал, наверное, непристойное, и все захохотали – но мне-то что до этого?

Потом они стали жарить мясо – о, мясо! Надеюсь, что не эльфийское. Мясо-мясо-мясо! Интересно, они это специально задумали, чтобы меня оскорбить? Я же эльфийка и не должна есть мясо! Надеюсь, их ждало разочарование, потому что в брошенный мне кусок мяса я вцепилась едва ли не с урчанием. Обжигаясь и захлебываясь слюной, я изо всех сил заставляла себя тщательно прожевывать, а не глотать крупные куски. Мясо, кстати сказать, было великолепно – нежное, мягкое и хорошо прожаренное. Однако я ожидала, что орки едят пищу с кровью, а то и сырую! Только бы не эльфятина!

Из пленных, по-видимому, была я одна. С одной стороны – хорошо, а с другой – неужели убили всех-всех?