Цивилизация

— Кроме результата — никак. Если нам удалось сдвинуть предмет горизонтально — значит, мы преодолели его трение покоя, а если удалось поднять его в воздух — то силу его тяжести. Если нам этого не удастся, наше воздействие не проявится никак, и мы так и не определим, половину нужного воздействия мы приложили, четверть, десятую долю или вообще меньше сотой. Не знаем мы и всех факторов, которые на это влияют. Те из вас, у кого телекинез получается, могут подтвердить, что иногда он выходит у них очень легко, иногда тяжело, а иногда и вовсе не получается, и причины этого не всегда понятны. Есть, видимо, и какие-то посторонние факторы, о которых мы ничего не знаем и из-за этого не можем ни устранить их влияния, ни даже предугадать его. Их влияние непостоянно, даже учесть их мы не можем, и это сказывается на повторяемости результатов, которые всякий раз получаются разными и не поддаются никакой нормальной статистической обработке. В этом, собственно, главное препятствие к полноценному научному изучению подобных явлений. Пока не будет набран достаточный опыт — не будет даже понятно, как к такому изучению вообще подступиться. И скорее всего, как и в случае с электричеством или с тем же магнетизмом, пользоваться этой силой на практике мы научимся гораздо раньше, чем поймём её природу и все влияющие на неё факторы…

— И что, если воздействие недостаточное, то совсем ничего поделать нельзя? — это уже юлькина негритосочка заинтересовалась.

— Ну, есть один способ схитрить — достаточно простой и основанный, опять же, не на какой-то там запредельной мистике, а на самой обычной физике. Но ему я вас учить пока не буду — ни в этом году, ни в следующем. В этом году вы изучаете только младшие ступени базовой подготовки, в следующем — старшие, и только после этого вы будете уже готовы к практике посерьёзнее. А силовые практики вроде телекинеза и ему подобного опасны для тех, у кого нет врождённых задатков к ним. Вы научиться этим вещам хотите или надорваться — отважно и героически, но без малейшего полезного результата?

Я, значит, объясняю это дело нашим школярам на русском языке, но как я уже упоминал, кажется, первый поток у нас набрался маленький — пятый класс после отсева за предыдущие годы обезьян и просто бестолочи составляет всего пятнадцать человек. Ну и чтоб площади использовались порациональнее, Аглея водит на совпадающие по теме с её школой уроки и своих будущих гетер, для которых как раз и переводит сказанное мной на греческий — ага, с рафинированным коринфским выговором. У одной из её учениц возник вопрос, на который массилийка не сумела ответить ей сама, та по моему кивку дозволила ей задать свой вопрос мне, но вышел конфуз — «гречанке» не хватило греческих слов, и она заменила недостающие турдетанскими, отчего и наш класс заржал, и ейные подруги, а их наставница страдальчески поморщилась:

— Прости, досточтимый, что прерываю тебя, но у нас ходят слухи, будто бы ты владеешь не только телекинезом, но и левитацией. Правда ли это? — слова «прерываю» и «слухи» девчонка как раз и сказала на турдетанском, хоть и честно пытаясь изобразить изысканный коринфский акцент, и в результате получилось ещё смешнее.

— Сильно преувеличено, — ответил я ей просто по-турдетански, поскольку мой греческий вышел бы вообще базарным, — Летать я не умею, — я изобразил руками взмахи вроде птичьих крыльев — типа, и хотелось бы взлететь, но никак не получается, — Ни так у меня это не выходит, ни на метле, и боюсь, что без катапульты вообще не получится, — и школота, и «гречанки» расхохотались.

— Я имела в виду, досточтимый, не полёт, а очень лёгкую ходьбу, — она тоже по дозволяющему мановению наставницы перешла на турдетанский, — Мы и слыхали не раз от других, и видели сами, что ты ходишь очень легко — как невесомый. Разве это не та же самая левитация — ну, почти?

— Почти — не в счёт. Если человек взлетел, то взлетел, если нет, то нет. То, о чём ты спрашиваешь меня, я называю частичной невесомостью, чтобы не путать с настоящей левитацией, до которой мне очень далеко.

— Но разве эти два явления не одной и той же природы?

— Скорее всего, так оно и есть. Более того, я бы и телекинез отнёс к явлениям той же физической природы. Но не владея настоящей левитацией, мне не с чем сравнить ощущения, и я не могу ни подтвердить этого, ни опровергнуть.

— Если я поняла перевод правильно, ты объясняешь телекинез упорядоченным движением атомов, которые обычно движутся хаотически?

— Разве атомов?

— Это я так перевела им, — пояснила Аглея, — Эллинскому миру известно только учение Демокрита об атомах, и я переводила так, чтобы им было понятнее.