Цивилизация Древнего Рима

Секстиев и мистический пифагореизм Сотиона[259]

. Вслед за ними он научился презирать низменные ценности и не удовлетворяться так называемыми общепризнанными ценностями. Высокоодаренный, возможно, он подчинился бы обычаю и сделал официальную карьеру (и в этом ему помог бы возраст), пробовал бы себя в разнообразных литературных жанрах как любитель, если бы Фортуна не вмешалась в его предназначение. Сенека внезапно заболел в тот момент, когда должен был серьезно начинать свои первые магистратуры. Ему пришлось провести долгие годы в Египте, где он познакомился с александрийскими кружками, которые тогда пересекались с различными философскими и религиозными течениями. Это культурно обогатило его. Возвратившись в Рим, он приобрел репутацию знаменитого мастера красноречия, участвовал в придворных интригах, что после прихода к власти Клавдия под влиянием Мессалины[260]

в конце концов привело к его изгнанию на Корсику. Там в тишине изгнания, которому он вначале не хотел безропотно подчиниться, он постепенно отказывался от всего, что составляло его жизнь. И когда его призвала Агриппина[261]

(к тому времени она занимала место Мессалины рядом с Клавдием), он совершенно искренне отрекся от того, что не имело отношения к изучению и практике философии. Он не мог отказать в просьбе своей покровительнице и принял на себя заботу о нравственном воспитании юного Домиция Агенобарба, который вскоре стал править под именем Нерона. Как наставник принца в юности он после смерти Клавдия осуществлял нечто вроде регентства, управлял империй от имени своего воспитанника, бесстрашно решая тяжелые проблемы внешней политики, предлагая административные меры и законы, которые в течение пяти лет правления Нерона обеспечили гармонию между молодым государем и его народом. Сенека, официально придерживающийся позиций стоицизма, опирался на своих последователей в сенате. Но вскоре Нерон, достигнув возраста, когда мог править сам, отбросил принципы наставника, и Сенека, который надеялся реализовать мечту Платона — сделать философию сферой интересов государства, должен был признать себя побежденным. Он был обвинен в связи с заговором Пизона и вскрыл себе вены. Сенеке представилась возможность подвергнуть испытанию свои философские принципы. То, что считалось схоластическими спорами, благодаря ему стало фактической реальностью. Его произведения свидетельствуют о его духовном развитии, о его сомнениях и верности своим убеждениям, несмотря на обстоятельства Сенека с энциклопедическим размахом излагал научные проблемы в своем трактате «Натурфилософские вопросы», он писал и о географии, но это его сочинение до нас не дошло. Он всегда стремился глубоко изложить порядок мира и постичь план творения, который, как он считал, подчинен Провидению; он был уверен в том, что обладает истиной, был одержим желанием убедить в этом других и поделиться мудростью — единственным средством достижения человеческого счастья. Его хорошее для того времени образование и страсть наставлять обязывали Сенеку сочинять трактаты о нравственности в виде диалогов, адресованных другу или родственнику, где автор сохраняет за собой ведущую роль и где собеседник никогда не берет слово прямо, он лишь подает реплики, необходимые для продолжения диалога.

Сенека не слишком заботится о литературном совершенстве, только об истине. На самом деле он был достаточно талантлив, чтобы выразить свою мысль и облачать ее в красноречивую форму. Его философские постулаты и их развитие на основе старых формул стоической школы обновляются в духовном опыте исключительной остроты.

Стиль Сенеки (столь далекий от цицероновского периода[262]) оказывается в такой же степени методом мышления, как и формой письма. Понятно, что вокруг него сформировалась школа молодых людей, жаждущих обновления, бунтующих против эстетики (ставшей для них банальной) великой классической прозы. Сенека среди них был удостоен всеми знаками уважения. Прозаик поразительной силы, он писал и стихи, но этот его талант не стоит внимания. Его трагедии, которые сохранились, на современный взгляд кажутся предназначенными не для сцены, а для чтения. Однако они, вполне возможно, предназначались для сцены и, конечно же, с этой целью создавались. Эти трагедии так же исполнены богатого содержания, мысли, что и его диалоги и письма о нравственности. Конечно же, молодой Нерон был очарован этой исключительной легкостью и строгостью, которыми отмечены и произведения Лукана, контрастируя с некоторой прямолинейностью у Персия. Но литературной школе Сенеки не суждено было существовать долго. С эпохи Веспасиана Квинтилиан стремился вернуть молодых к почитанию традиционных принципов классицизма, которые способствовали, хоть и ненадолго, упадку латинской литературы.

Среди великих творческих созданий эпохи Нерона следует назвать роман Петрония «Сатирикон», о котором не стоит слишком сожалеть, что он предстал перед нами в неполном виде.