Цивилизация классического ислама

Кроме того, у нас есть прекрасная возможность дополнить данные аббасидских руин сравнением с умаййадскими резиденциями, которые, будучи значительно более древними, меньше пострадали от времени, возможно, потому, что были более основательно построены. Эти, еще в большей степени утилитарные, хотя уже роскошно обустроенные замки — выше мы рассматривали характер сельских усадеб, связанных с процветанием древних земельных владений, — в сущности, представляли собой первые образцы стиля, утвердившегося в Багдаде и Самарре. Самые замечательные из них, такие как привлекающие внимание путешественников с конца XIX в. Кусайр-Амра и Мсхатта или возвращенные недавними раскопками из забвения Западный Каср-ал-Хайр и Хирбат-ал-Мафджар, дают представление о генезисе монументального типа, который спустя одно-два столетия должен был достичь своего апогея.

Их высокие стены без окон, возведенные из камня, обожженного и сырцового кирпича или блоков песчаника, украшен — ные иногда резьбой по камню или штукатурке, но обязательно имеющие по углам массивные башни, до сих пор вздымаются зачастую среди пустыни, свидетельствуя о стремлении халифов к безопасной изоляции, которая воплотится в системе укреплений огромных аббасидских дворцов. Их внутренняя организация вокруг центрального двора с портиками, на который выходили апартаменты из пяти, шести, а то и семи комнат либо более просторные залы, иногда отстроенные по типу базилики, также позволяет понять, как складывались огромные ансамбли последующей эпохи, которые, в свою очередь, размещали вдоль осевого плана вереницу частных апартаментов, замкнутых на самое себя вокруг центральной комнаты, и анфилады залов, дворов и коридоров, ведущих в грандиозное помещение для приемов или аудиенций халифа.

Разнообразие деталей умаййадских построек было, конечно, неисчислимо. Иногда доминировали эллинистические и римские традиции прямоугольного укрепленного лагеря или просто сирийского дома с внутренним двором, представленные, например, в типичном плане Хирбат-ал-Минийи и Западного Касрал-Хайра. Иногда, напротив, побеждало стремление воспроизвести в групповой структуре симметрично повторяющихся комнат, в сводах и куполах сасанидский стиль, о чем свидетельствуют такие здания, как Каср-ал-Харана или Мсхатта. Другие вариации касались либо размещения жилых комнат на трех этажах, либо отведения места для амбаров и кладовых в общем ансамбле, либо размеров, требуемых замыслом — шла ли речь о небольшом укрепленном здании со стороной в 35–70 м или о настоящем дворце, достигавшем в длину 140 м. Наконец, разнообразие внутреннего декора сочетало в себе все античные и восточные традиции искусства фрески, стенной мозаики, облицовки и полурельефной резьбы, усиливая конструктивную разнородность и наглядно демонстрируя эклектический характер раннего исламского искусства.

Но неизменная строгость композиции была обусловлена в первую очередь потребностями придворного церемониала, который начинал складываться под растущим иранским влиянием, постепенно изменявшим первобытную простоту арабского племенного общества. Именно так в залах для аудиенций появилась закругленная экседра,[16] где впредь восседал суверен, иногда скрытый занавесью. Исключительно этим влиянием объяснялось также одновременно вытянутое и трехчастное устройство этих самых залов, где по обе стороны от узкого центрального прохода должны были выстраиваться ряды придворных, гвардейцев и сановников. Подобная композиция великолепно обыгрывала тему внешних входных ворот замка, через которые должны были входить визитеры и придворные. Они были украшены двумя высокими башнями, образующими центральный пролет простой перемычкой, буквально испещрены утонченными резными мотивами невероятного разнообразия — как растительными, так и геометрическими, обрамленными иногда серией слепых аркад или декоративных панно, разделенных на секции, и даже могли иметь величественно возвышающуюся фигуру кого-нибудь из правителей, как в Хирбат-ал-Мафджаре или в Западном Касрал-Хайре, например.