Цивилизация классического ислама

В ходе этих войн Фатимиды первоначально сумели овладеть Дамаском в 970 г. Но они так и не смогли установить свое господство по всей стране, где столкнулись с аббасидскими интригами и разного рода враждебностью. Им пришлось не только отбиваться от бахрейнских карматов, угрожавших даже Каиру, но и встретить сопротивление византийцев, которые установили на какое-то время нечто вроде протектората в Северной Сирии. С другой стороны, непокорность племен, каждое из которых преследовало собственные амбиции и поддерживало сыгравших важную историческую роль местных принцев, таких как Хамданиды и, позднее, Мирдассиды, еще больше запутывала ситуацию. Халеб лишь ненадолго попал в руки Фатимидов. Дамаск пережил не одну перемену власти и множество беспорядков, часть которых была вызвана соперничеством между магрибинскими и восточными воинами, пока наконец окончательно не вышел из-под египетского подчинения и с 1079 г. не был оккупирован сельджукидским эмиром.

В течение этого времени фатимидские халифы держали в Ифрикии в качестве своего представителя берберского эмира, основавшего династию Зиридов, что незамедлительно привело и с этой стороны ко многим разочарованиям. Деятельность маликитских богословов фактически подтолкнула зиридских эмиров на разрыв всех отношений с их повелителями и восстановление суннитского режима в своей провинции: что и произошло в 1041 г., когда эмир ал-Муизз ибн Бадис признал власть Багдадского халифата. На этот мятеж последовала жесткая реакция, поскольку тогдашний каирский вазир бросил против Ифрикии дикие банды бану хилялей, которые устроили там колоссальный погром и заставили преемника ал-Муизза снова, правда временно, принять фатимидский сюзеренитет. Но тем не менее разрыв между исмаилитским Египтом и суннитским Магрибом был обозначен, в дальнейшем фатимидское господство не удержалось на богатом, некогда завоеванном Аглабидами острове Сицилия, к которому каирские суверены мало-помалу потеряли интерес.

Последние разворачивали деятельность главным образом на Востоке, организуя свой режим, навязывая идеологию, философская и религиозная оригинальность которой будет видна далее. Победить суннизм, сохранявшийся в Египте, как прежде в Ифрикии, в маликитской форме, и распространить «правильное учение» они рассчитывали главным образом с помощью миссионерской пропаганды, которой придали систему, наделили сложной иерархией посвященных и исполнителей и которая опиралась на существующий в Каире с 1005 г. центр обучения под названием «Дом мудрости» (дар ал-Хикма).

Первое время те, кто отказывался соблюдать шиитские обряды, подвергались репрессиям, и даже еще в начале XI в. из Египта решено было изгнать маликитских правоведов. И только с XII в. начался период относительной толерантности, ознаменовавшийся тем, что два суннитских кади получили разрешение вести дела в Каире наряду с исмаилитским и имамитским кади.

В вопросах организации управления исмаилитская идеология придавала халифу-имаму исключительные качества, ставившие его выше простых смертных и, как следствие, дававшие ему власть, которой дотоле не располагал ни один мусульманский правитель. Общественное мнение ожидало от этого прежде всего начала эры мира и справедливости, где прежний Закон был бы отменен и заменен Законом более совершенным и новый режим был бы, таким образом, избавлен от беспорядков и трудностей, преследовавших всех исламских правителей.

Фактически поначалу исмаилитская система не принесла ничего существенного. Конечно, теперь фатимидский халиф оправдывал свое право на власть не выбором, а тайным назначением своего предшественника с момента его восшествия на престол, о чем обычно было известно только одному из приближенных, избранному хранителем его решения, но это не искореняло раздоров по поводу наследования. Один из особенно серьезных произошел при восшествии ал-Мустали в 1094 г. и положил начало сепаратистскому движению низаритов, сторонников Низара, старшего брата нового халифа, отстраненного in extremis[4] вазиром. Что касается исмаилитской доктрины, то в конечном счете она осталась уделом посвященных, тогда как религиозная и социальная жизнь продолжала регулироваться расхожими, слегка видоизмененными предписаниями, определение которых можно найти, например, в «Столпах ислама» кади алНумана.