Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей

Фигура Фалеса столь важна, поскольку именно он сформулировал один из ключевых вопросов философии: из чего сделано все? Фалес решил, что таким веществом была вода, так как он заметил, что все вещи находятся в твердом, жидком или газообразном состоянии, а вода может принимать любую из этих форм. Философы, жившие после Фалеса, не были согласны с его ответом, но они приняли сам вопрос. Из какого вещества состоит все? Анаксимандр считал, что из воздуха; Демокрит утверждал, что из невидимых, не имеющих свойств частиц материи; Пифагор говорил о математических соотношениях. Ответов существовало множество, но сами вопросы были заданы в рамках системы идеи, сформулированной Фалесом и ему подобными, и эти вопросы по сей день занимают ученых-физиков.

Наконец, были еще злостные софисты, которые учили людей побеждать в спорах. Одним из главных критиков софистики (многие считают его таким же софистом) был вредный маленький бездельник по имени Сократ, который болтался по улицам Афин, задавал неприятные вопросы и затевал споры. Он высказал предположение, что люди могут различать добро и истину без посредничества богов, используя собственный разум и участвуя в дискуссиях. Мы знаем об идеях этого человека только из историй, записанных его учениками и почитателями, однако в главном он не отличается от Будды, Заратустры и многих других. К тому времени, как ученик Сократа Платон и ученик Платона Аристотель закончили свои труды, греческие философы построили четкую систему идей, которая помещала человечество в центр вселенной и описывала жизнь как обретение добродетели и истины посредством разума и опыта.

Греческие философы выделили из цивилизационного гештальта своего времени систему идей, которая стала отражением этого гештальта[8]. Сократ и его идеи не имели бы шанса на успех в период Среднего царства. Аналогично конфуцианство не могло появиться в Греции. Более того, Будда не достиг бы нирваны в Месопотамии. И так далее, и так далее, и так далее. Ключевой нарратив – это единое целое, и каждая его часть служит укреплению остальных его частей. Контекст определяет всё.

Часть II

Одна планета, много миров

По мере того как орудия расширяли возможности людей, росли и их миры. Колеса, повозки, дороги, письменность и тому подобные изобретения позволяли все большему числу людей взаимодействовать в пределах все больших расстояний. Расширяясь, коммуникационные сети накладывались друг на друга, переплетались и иногда соединялись в более крупные системы людей, историй, смыслов и идей. В конце концов политический контроль вытеснил географию как определяющий фактор в формировании человеческих обществ. Появились империи с едиными на всей территории платежными средствами (деньгами) и военными силами, обеспечивающими соблюдение порядка. Локальные нарративы слились в общие ключевые нарративы, теперь они связывали бессчетное число людей как членов огромных социальных общностей, которые выходили за рамки любых географических факторов и были более устойчивыми, чем племена, королевства и даже империи. В конечном итоге возникли цивилизации мирового масштаба – обширные сети людей, видевших себя в центре человеческой истории. Эти разные миры знали друг о друге и были связаны бесчисленными нитями, но каждый из них считал остальных второстепенными фигурами во вселенской драме. Там, где миры пересекались, конфликтующие нарративы со временем иногда смешивались и давали начало новым нарративам, включая одни элементы из более ранних историй и исключая другие, чтобы соответствовать потребностям новых человеческих общностей.

6.

Деньги, математика, коммуникация, управление и военная мощь

(2000–500 гг. до н. э.)

Цивилизации – это облака идей, не имеющие центра и границ; они слишком велики и слишком расплывчаты, чтобы ставить себе конкретные задачи и слаженно их реализовывать. В то же время объединения людей по признаку родства – роды, кланы и т. п. – слишком малы, чтобы воплощать в жизнь такие масштабные проекты, как ирригационные системы в долине Нила или Хуанхэ. Для решения задач такого масштаба требовались промежуточные формы общественных объединений, в которых были бы определенные роли и правила. Чтобы заполнить пробел, возникли государства.