Цвет греха: Алый

Не только это мне рассказывает. Много чего ещё, стоит задать хотя бы один уточняющий или наводящий вопрос в процессе его повествования. Например, само происхождение лошадей, как я узнаю чуть позже – аборигенное. Проще говоря, от крестьянских тягачей. Во времена Средневековья их мощь пригождалась на полях сражений. Ширококостные да мускулистые фризы выдерживали рыцарей в тяжеловесных доспехах, не теряя прыти. Позже эта порода полюбилась монархам и знати, они занялись разведением фризов, но к тысяча девятьсот тринадцатому году осталось всего три чистокровных фризских лошади, а значит фризы – действительно большая ценность, даже по сей день.

– В табуне их содержать нельзя. Нужны отдельные стойла в комфортной конюшне. Жару или холод тоже не переносят…

– То есть, Бравый в самом деле чуть-чуть капризный конь, да? – по-своему расцениваю услышанное я.

– Возможно, даже немножечко ревнивый, – подтверждает мою былую догадку Кай. – Своенравный. Иногда.

“Прям как ты, угу. Только ты – почти всегда…”– услужливо добавляет моё подсознание.

И это последнее, о чём мне удаётся столь свободно поразмыслить. За всей непринужденностью разговоров о лошадях, упускаю самый очевидный факт. Тот, о котором, в отличие от меня, очень даже прекрасно помнит сам Кай. А именно:

– Твои два часа истекли, моя хорошая девочка, – доносится от него тихим шёпотом мне на ухо.

Я сама – вновь прижата к нему плотнее. Всё той же его свободной ладонью, удерживающей и фиксирующей за них живота.

И всё бы ничего, но ненадолго она там после озвученных слов задерживается. Нагло, по-хозяйски забирается мне под платье. Ловлю мужскую руку скорее на рефлексах, нежели действительно собираюсь с ним бороться, а с моих губ слетает возмущённое:

– Ты же не…

Не договариваю. Слова застревают в горле.

– Я же не… что?.. – снисходительно отзывается Кай.

Цепляюсь за него, вероятно, слишком сильно, наверняка оставляя неосторожные полосы-следы от своих ногтей. Но Кай совершенно не замечает проявлений неосторожно причинённого мною вреда. Планомерно скользит по внутренней стороне моего бедра, порождая мириады запретных мурашек, расползающихся по всему моему телу в считанные мгновения.

– Не собираешься…

– Собираюсь…

Его дыхание обжигает мой висок. А у меня колени начинает буквально сводить от желания сжать их между собой покрепче, что конечно же абсолютно невозможно ввиду моей положения. Я раскрыта. Беспомощна. Дезориентирована. Ничего не могу с этим поделать. Да и, кажется, не особо хочу в действительности. С головой накрывает слишком яркое и острое чувство на грани падения, едва его пальцы умещаются аккурат между моих ног и чуть надавливают, выводя незримый круговой узор, от которого кружится не только мой испорченный разум.

– Прямо… здесь?… – выдыхаю.

Вряд ли я в самом деле нуждаюсь в ответе. Скорее – в том, чтобы не останавливался. Продолжал. Прижал к себе ещё плотнее и ближе, даже если ближе уже и некуда. Окончательно чтоб свёл с ума. И я потерялась бы во всём этом. В нём самом – потерялась. Не знаю, зачем тогда спрашиваю. Возможно, потому что одна жалкая часть меня до сих пор помнит о том, что не бывает возможной столько вседозволенности. А другая… ищет оправдание. Ведь мы оба прекрасно понимаем, что я давно сдалась, да и не сопротивлялась на самом деле. Никогда.

– Почему нет? – служит мне таким же тихим, искушающим ответом, наравне с лёгким поцелуем. – Ты слишком вкусная, чтобы я отказался от тебя, моя хорошая девочка…

Кажется, он говорит что-то ещё. Плохо усваиваю. Внутри настолько крепнет всепоглощающее чувство растущего тепла, что я ничего уже не ощущаю, кроме него самого и того, каким жгучим удовольствием оно растекается по моим венам, дурманя рассудок. Оргазм накрывает в считанные мгновения. Я почти задыхаюсь. Жадно хватаю ртом воздух. И если и собираюсь ответить, то…

Потом. Всё – потом.

Слишком хорошо…

Глава 19

Эва

Мой разум превращается в бесполезное желе. Ни одна прежде созданная мною же самой установка не срабатывает. Они все подозрительно легко и безвозвратно испаряются из моей головы, оставив после себя наказ жить долго и счастливо. Без них. По крайней мере, здесь и сейчас ни одной точно не вспоминается. Мне едва удаётся выровнять дыхание, не говоря уже о чём-то большем, например, собрать мозги в кучу, когда реальность напоминает о себе звуком входящего на телефоне Кая. Замечаю, как он хмурится, прежде чем выключает звук. Не берёт трубку. К этому моменту Бравый успевает совершить целый круг по местности и впереди – снова конюшни. Ход замедляется вплоть до полной остановки. Кай спускается сам, после помогает оказаться на своих двоих и мне. Его телефон всё ещё активен. Повторно поступивший звонок он тоже выключает. И это не то чтоб меня это знатно напрягает, но всё же…

– Мне нужно. В уборную, – произношу, отворачиваясь.

Правда ведь нужно. Заодно и ему возможность оставляю поговорить, с кем бы то ни было, не разбираю, что написано на экране.

– Туда, – неохотно, но подсказывает нужное направление Кай.