Цвет греха: Алый

– Совсем-совсем никто, – вздыхает девочка. – Поэтому деда не разрешает мне тут одной играть, – откровенно жалуется.

Улыбаюсь ей со всем сочувствием и сосредотачиваюсь на поисках коварной курицы. Та времени даром не теряет. Ищет себе новые приключения. А вместе с ней и мы вынуждены.

Кто бы подумал, что она с такой лёгкостью проберётся в дом!

Воспользовавшись кошачьей дверцей…

Той самой кошки, для которой её создали, на неё не хватает!

Везёт, что и нам самим удаётся внутрь беспрепятственно попасть. Судя по разложенной стремянке, техническому кабелю и внушительному мотку проводки, брошенными посреди кухни – не просто так, тут явно кто-то был совсем недавно, скорее всего до сих пор где-то неподалёку или же вот-вот с нами столкнётся.

Сама кухонная зона тут сложно составная, в несколько смежных помещений выстроенная, и если первая – определённо для рабочего класса, максимально простая, хотя и функциональная, то вот та, что ближе к центральной части всего дома – совмещена с парадной столовой, а обеденный стол, являющийся главным украшением помещения, что называется воистину царский.

У него-то я курицу, наконец, и ловлю!

Буквально грохаюсь на неё сверху, в прыжке-броске, накрывая одновременно и собой, и ящиком из-под яблок. Тот жалобно хрустит, не согласный с таким весом, как мой, но выдерживает.

Победа!

– Ура-ра! – радуется и Лиззи, на эмоциях подпрыгивая на месте, захлопав в ладоши. – Дори, мы тебя поймали, мы тебя поймали! – хихикает, дразня нашу еле уловимую птичку.

Птичке не нравится ни ящик, ни я на нём сверху, ни проявленное веселье Лиззи. Она кудахчет, и громко, ворчливо, бьёт то одним крылом, то другим, пытается выбраться.

И меня клюнуть!

– Ай… – пропускаю я первое нападение, окрылённая эйфорией недавней победы.

Руку простреливает жгучая боль.

Чуть не сваливаюсь с ящика!

Глава 20

Спасибо моей маленькой помощнице, та реагирует быстро и чётко. Пока я уворачиваюсь от мстительной пленницы, шестилетка придавливает ящик стулом. Сперва одним, затем ещё двумя.

– Теперь точно не сбежит, – сообщает, с гордостью разглядывая результат своей деятельности.

Я согласно киваю. Но ничего не говорю. Рефлекторно поджимаю губы, разглядывая, как чуть ниже левого локтя проступают капли крови, а сама ссадина выглядит так, будто я впервые учусь кататься на велосипеде и сваливаюсь с него.

– Очень больно? – замечает моё состояние Лиззи.

Она подходит ближе и прижимается к моему плечу. Я всё ешё молчу. В первую очередь потому, чтобы не выдавать то, насколько мне больно. Не хочется огорчать девочку и недавнюю радость.

– Нет. Это только так кажется. На самом деле почти нисколечки, – немного погодя, нахожу в себе силы заговорить максимально бодрым голосом и тут же нагло вру я. – Скоро заживёт, – заверяю следом.

Девчушка смотрит на меня, как на умалишённую. Явно не верит ни на гран. Всё-таки ей не два, и даже не четыре.

– Я видела: в туалете наверху, есть аптечка, – произносит с виноватым вздохом и далее в самом деле просит прощения: – Прости меня, пожалуйста. Просто я не хотела, чтобы деда ругался.

Улыбаюсь. Подаюсь к ней ближе и обнимаю за хрупкие плечики, притянув к себе вплотную.

– Я рада, что мы её поймали. Вместе, – говорю, как есть, задумываю о сказанном ею снова. – Откуда знаешь про аптечку? Разве деда тебе не запрещает тут играть? – усмехаюсь следом.

Лиззи виновато вздыхает снова и опускает голову.

– Запрещает, – неохотно и едва заметно, однако всё же кивает она. – Но здесь же так красиво… – добавляет совсем жалобно, умолкает, правда, ненадолго. – Ты же ему не расскажешь, правда же? Ну, пожалуйста, не рассказывай! – вскидывает голову, глядя на меня всё с той же виной и жалостью. – А то он меня обратно к маме отправит, а я не хочу туда, там все-все соседи противные! Мне тут очень нравится, я хочу всегда-всегда здесь жить, с дедой и Дори! – принимается откровенно умолять, схватив меня за подол платья до побеления пальчиков, то и дело дёргая тот.

Улыбаюсь шире прежнего.

– Только если ты сама не расскажешь, как мы тут за твоей Дори охотились. Думаю, не только тебе достанется, но и мне тоже, если кто-нибудь узнает, что мы с тобой сюда в самом деле залезли, – соглашаюсь на свой лад, ещё раз удостоверяюсь в том, что стулья – они же надёжная тюрьма для нашей вреднючей курицы, та не сбежит, пока нас нет. – Идём, найдём пластырь и вернёмся, пока нас не хватились, – предлагаю в довершение.

– Угу, – успокаивается Лиззи.