Цвет полевой

Надо сказать, что не всем этот вопрос показался верхом деликатности, что, впрочем, часто относилось к замечаниям, которые делал Лев Михайлович. Причем, спроси такое Варя или Клава, никому не показалось бы то бестактным, но Лев Михайлович — заведующий кафедрой, профессор, мог бы, казалось… Ну, да бог с ним, Олег Моисеевич, во всяком случае, нисколько не смутился.

— Видите ли, Лев, Михайлович, он и был счастливым. Брак был счастливым, но я, я был глубоко несчастлив. Несчастлив в счастливом браке. Что поделаешь, так бывает.

— Ну это уж ерунда какая-то, — сказала Клава, и вся компания вышла на высоковольтную линию, где их поджидал Федор Петрович.

3

От первой до второй высоковольтной линии примерно с километр. Позади остается прудик, поросший у берегов камышом и покрытый тиной, который мог бы навевать поэтическое настроение, если бы не торчащая из воды покрышка колеса какого-то грузовика. Слева за лесной завесой просвечивает поле, за которым временами слышен шум железной дороги. Тропинка вьется между сосенками с высохшими стволами и ветками. Зрелище этого торчащего в разные стороны хвороста наводит Федора Петровича на мысли о том, как в высокогорье решается проблема заготовки дров для костра. Мыслями этими он делится с идущим рядом с ним Кириллом, который делает вид, что слушает, а на самом деле… Кириллу тридцать с небольшим. Он среднего роста, густые темные волосы откинуты назад, на узком, красивом лице с правильными чертами печать задумчивости и меланхолии. В манере и движениях его мягких и приятных какая-то неуверенность и скованность. Впрочем, может быть, это просто потому, что в группе он новичок. Он еще не причастен историям, анекдотам, ритуальным шуткам, порожденном длительным общением друг с другом, а отсюда, наверное, и скованность, усугубляемая обстоятельствами, о которых пойдет речь ниже. В отношении к нему другие члены группы проявляют особую деликатность, несколько не соответствующую раскованному и немного фривольному тону, который царит в группе.

Кирилл работает научным сотрудником в каком-то научно-исследовательском институте, но главный его интерес — это занятие литературой: он пишет рассказы, повести, притчи, эссе, увы, не ставшие еще достоянием широкой публики — все издательства, в которые он относит свои произведения, хотя и находят в них известные достоинства, но все же упорствуют в отказе их публиковать.

— Я недавно написал рассказ, который кончается тем, что герой умирает от инсульта, отнес его в журнал «Знамя». Мне его вернули под тем предлогом, что у них уже был в этом году рассказ про инсульт.

— Ах, милый Кирилл, я понимаю редакцию этого журнала. Герой не должен умирать от инсульта, в этом есть что-то не comme il faut. Герой, знаете ли, должен побеждать — в этом его основная функция.

— Другой рассказ мне вернули из журнала "Новый мир" — сказали, что он по манере напоминает Чехова.

— И опять-таки я их понимаю. Видите ли Кирилл, я не читал ваших произведений и надеюсь, что в ближайшее время вы дадите мне возможность исправить этот пробел в моем литературном образовании… да, так вот, хотя я их еще и не читал, но по тому, что вы рассказываете, чувствую, что они написаны в несколько пессимистическом стиле, с налетом декадентства. Это, может быть, само по себе и неплохо, но это не то, что сейчас нужно.

Скепсис и разочарованность себя, действительно, как-то исчерпали, в литературе начали повторяться одни и те же темы, интонации, сюжетные ходы. Надо взбодрить атмосферу. Я чувствую, что именно этого ждут от вас журналы, куда вы относите свои произведения, чувствуют в вас недюжинный талант и ждут… — Положительного героя.

— Совершенно верно, милая Клава, совершенно верно, они ждут положительного героя, и их можно понять.

Кирилл разводит руками: "Ну, где же его взять?"

— Ну, как где взять?! Милый Кирилл, оглянитесь вокруг. Вон идет Федор Петрович, ну разве в нем есть что-нибудь упадническое? Напоминает ли он вам Дядю Ваню или одну из трех сестер? — Ничуть. И уж, во всяком случае, такой человек не позволит себе умереть от инсульта. Или возьмите Клаву, или Варю, или, на плохой конец, черт подери, меня. Кирилл, я считаю, что положительные герои просто окружают, теснят вас. Пишите с натуры!..

Итак, его произведения пока еще не публикуют. Хотя, некоторые люди, читавшие его рассказы (особенно это относится к лицам женского пола, знакомым с Кириллом лично) считают, что будь эти вещи изданы, он вошел бы в первую десятку писателей современности. Кто знает, может так оно и есть, но сейчас не об этом.