Цветок империи

Закончить фразу он не успел. Виктор с размаху дал ему кулаком по челюсти, повергая Императора на землю. И сам отскочил от удара – артефакт защищал своего владельца.

– Что ты сделал с ней? – прохрипел Виктор, выплевывая изо рта кровь.

Кровавая ухмылка на лице Октавиана ему не понравилась. Виктор поднялся на ноги и выставил перед собой стигу.

– Будешь и дальше валяться у меня в ногах, Император? – сказал Виктор. – Без камня ты никто.

– А кто ты такой, Виктор? – тоже поднимаясь, проговорил Октавиан. – С чего решил, что ты тут лучше всех? Что делал ты, пока она жила в чужой стране? Под моей, между прочим, опекой! Я скажу тебе. Ты кутил напропалую, в борделях, где угодно. Помнишь тот самый первый год, когда мы пришли сюда? Мой отец нянчился с тобой, как с собственным сыном! Что он увидел в тебе, Виктор? А? Когда тебя соскребали с улиц города? Чем ты такой особенный? Своей магией? Да будь проклят твой ремесис!

Черный дым взвился от кольца Октавиана, превращаясь в клинок, похожий на клык чудовища.

Они кинулись друг на друга одновременно.

– Ключи у меня, тебе не выстоять, – прохрипел Виктор, когда они сошлись, каждый пытался продавить другого.

– Они не могут быть у тебя, – усмехнулся тот.

– Тогда как я дошел досюда? А? Все стражи Ремесиса сейчас бушуют за этими стенами. И они сожрут тебя, слышишь, Октавиан?

Они отпрыгнули друг от друга, переводя дух. Что-то странное витало в воздухе, не давая Виктору покоя. И хоть Юви была неподвижна, он то и дело поглядывал на нее.

Происходило что-то невидимое для глаз, но ремесис чуял сокрытое. Виктора тянуло вперед. К Юви. Но сначала нужно разобраться с этим зазнавшимся мальчишкой Октавианом.

– Я всегда хранил Юви в своем сердце, даже когда считал ее мертвой.

– О да, Виктор, как романтично, – ухмыльнулся Октавиан.

– А ты убил ее брата ради этого артефакта. Не так ли?

– Все так, Виктор. Но я скажу тебе больше. Мы даже сдружились с тем мальчишкой. А когда я увидел его сестру, о которой он столько мне говорил…

– Что? Смотрю, ты тоже тот еще романтик! Но тебе ведь понадобилась ее сила, а не сама Юви. Тебе нужен был артефакт, из-за которого пал Ремесис.

– Да. Я добыл для отца артефакт. И мой брат, мой горячо любимый брат, который был против войны… я избавился и от него. Как, впрочем, и от отца. Я не мог больше жить, исполняя чьи-то приказы. А вот с Юви ты не прав, Виктор, – тряхнул головой Октавиан. – Она предназначена мне.

– Глупец! – вырвался из груди Виктора громоподобный рев. – ТЫ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕШЬ!

Он и сам не знал, откуда в нем взялась такая мощь. Но вот внутри, вызывая трепет, распахнул крылья Он.

Черный Журавль. «Прими меня, Виктор», – шепнул он.

Глава 19. Последний танец

Танец – это сокровенный ритуал.

Танец – это творчество в его истинном обличии. Вереница движений, пронизанных одной магической нитью.

Танец – это освобождение от оков страха.

Танец – это скольжение над краем бездонной пропасти, это самообновление и игра энергий.

Танец – это небо и земли, и горы, и огненный поток лавы. Это сверкание стиги в сиянии солнца или луны. Это прощальная песнь журавля и рождение первозданного лотоса Шалукори.

Танцуя, маг высвобождает энергию вселенского ветра, но не каждому магу под силу завершить танец. Это созвучие с миром, способное при должном ритме сотрясти сами его основы и перекроить его карту.

Танец – это бой со своим внутренним демоном.

И кто победит – решать танцору.

Искусства Ремесиса, Тайный Архив

V

От силы его голоса стекла крытой террасы треснули, осыпаясь на пол, ложась им под ноги осколками. Но Виктор успел оградить Юви, выставив над ней невидимый щит.

Он бросился на Императора, сам будучи тенью, громадной птицей с черными распахнутыми крыльями, способными накрыть этот мир навсегда.

Юви звала его, и он больше не мог сдерживать себя.

«Вспомни себя, вспомни, кто ты…» – шептал голос внутри него.

– Я Виктор, я Виктор, – отмахивался он до последнего.

Удар за ударом. Стига мелькала в воздухе как сумасшедшая, будто коготь хищника, но Октавиан все еще сдерживал натиск.

Мошенник! Он взял то, что ему не принадлежало.

Но вот девушка за его спиной шевельнулась и медленно поднялась.

Эту девушку звали Юстиана, напомнил себе Виктор, возвращая себе остатки разума – своего разума. Сбрасывая личину Журавля.

Это Юви.