Цветок империи

Император Солида веровал в то, что открывает прочим народам новый мир, создавая образованное общество, но мартимьяне смотрели на нового повелителя с сомнением и страхом. Легионы Солида принесли с собой ружья и пушки, завезли автомобили и прочие механизмы. Но жители земель «зеленого дракона» чувствовали, как утекает дыхание магии, что пронизывала эти территории. Как весну сменяет вечная осень. Как улетают серебряные журавлики, испокон веков жившие на землях Мартима.

Как пробуждается чудище Им, дремавшее в водах залива. Как готовится оно к последнему бою за Ремесис».

Хроники Захвата, Тайный Архив

V

Юви все еще дрожала, когда Виктор привез ее на «Винченцию». По небу растекались первые закатные полосы, расплескиваясь на поверхность воды. Он долго просто держал ее в объятиях, не в силах отпустить или заговорить. Случившееся с Ритой и сестрами до сих пор бороздило сердце, оставляя на нем глубокие, неизгладимые раны.

Виктор прижал холодные ладони своей возлюбленной к губам, пытаясь согреть. В Тайном Архиве гуляли сквозняки и нечто пострашнее, незримое для его глаз, но враждебное.

Виктор не знал, что или кто это был, но его буквально выталкивало оттуда, и, если бы не их с Юви магическая связь, он бы ни за что не нашел ее.

По пути на яхту она спутанно рассказала ему про Тень Самуна. Точнее, это он выпытал, видя ее состояние и разбросанные повсюду свитки. Ему же в свою очередь пришлось поведать ей о Рите. И теперь Юви чуть заметно всхлипывала, опустив голову. Он думал, что она станет изливать эмоции иначе, но она будто замкнулась в себе.

Ему сейчас так не хватало тепла.

Виктор выпустил ее ладони и положил руки ей на талию, привлекая к себе. Нежно поцеловал в висок, прокладывая путь до губ. Забыть. Забыться.

Сейчас есть только она – Юви, а что будет дальше – неважно. Все и так рушилось.

Он был нетороплив, наслаждаясь каждым мигом, каждым прикосновением, каждым вздохом, сорвавшимся с ее губ. Юви нахмурилась, сначала пыталась оттолкнуть его, слишком погруженная в мысли, но он вновь завладел ее губами, никуда не отпуская.

Это милая мордашка еще успеет похмуриться, она будет ненавидеть его, злиться, проклинать, но иначе он поступить не мог. Ключи собраны, а его семья и так оказалась под угрозой. Дальше медлить нельзя.

Но сейчас невозможно думать об этом. Лишь ее губы, худенькие плечи, покрытые его поцелуями, мелкие мурашки, бегущие по ее коже и перебегающие на него. Чем больше она отпускала себя, тем стремительнее отрастали ее чудесные светлые волосы. Иллюзия спадала, и она становилась нежным хрупким цветком, который хотелось раскрывать, оберегать. Самым прекрасным цветком во всей Империи. Стоило ему представить этот образ, как его ремесис вздрогнул, будто получил импульс от Юви. Ее щеки вспыхнули – пожалуй, он слишком ярко представил себе распускающиеся лепестки лотоса, смутив Юви. Их связь становилась все более тесной, и образ, похоже, передался и ей. Нужно быть осторожнее, чтобы она не увидела лишнего, чтобы не поняла, на что он решился.

Они не разговаривали, обмениваясь взглядами, полными желания. И когда Юви легла рядом, такая открытая и беззащитная, у него защемило сердце. Неужели он больше не увидит ее?

Он лениво подобрался к ней, будто у него было все время мира, чтобы только и делать, что изучать ее.

Тень Самуна… кто-то должен умереть, кто-то с ремесисом, и этим человеком никак не могла быть Юви. Виктор с самого начала знал, куда заведет его этот путь.

Он понимал, чем придется пожертвовать. Утром он убьет Императора и разрушит проклятый артефакт.

А пока Виктор целиком и полностью отдавал себя Юви.

U

Она лежала рядом с Виктором, теребя медальон на его груди. Он никогда его не снимал, а она не решалась спросить, кто же все-таки изображен внутри и, кто такая Мэй.

Но сейчас, возможно, момент настал, и ей нужно было узнать.

– Покажешь? – прищурив один глаз, спросила Юви.

Сил на более серьезные разговоры не осталось, ни физических, ни моральных.

Он молча снял цепочку с шеи и передал ей.

– Пускай это останется у тебя, – хрипло проговорил он. Юви вскинула брови, гадая зачем, но стоило ей открыть медальон, и она все поняла. Белокурая девочка, спрятавшаяся внутри, – это ведь она сама, в иной жизни. Как насекомое, пойманное в янтарь.

– О… – только и выдохнула Юви.

– После помолвки, о которой договорились наши отцы, я каждый год приезжал к тебе. Смотрел на тебя издалека.

– Подглядывал, значит?