Цветы и сталь

Барабаны, достигнув какого-то невероятно быстрого ритма внезапно замолкли. Весница и Лотлайрэ тут же упали на колени, раскинув руки вверх и в стороны, запрокинув головы к небу, громко и глубоко экстатически закричав. Они стояли на коленях молча, закрыв глаза, слегка раскачиваясь. Их влажная кожа и волосы блестели в свете огней. Капельки пота, стекавшие по тяжело вздымающимся грудям, животам и спинам сверкали и переливались, как бриллианты, покрывая обеих девушек ореолом неземного сияния.

Все остальные стояли недвижимые, молча, совершенно завороженные и восхищенные ритуалом.

Через какое-то количество глухих ударов сердца, может быть, через минуту, а может, через вечность, девушки открыли глаза и улыбнулись друг другу. Поднявшись, они подобрали свои мантии, накинули их на себя и застегнули. Снова повернувшись на север лицом, замерли на несколько мгновений в прежних позах: Лотлайрэ слева, чуть согнув ноги и поднятые вверх руки, Весница справа, вытянувшись и скрестив сжатые в кулаки руки на груди. Девушки что-то неслышно шептали, видимо, благодаря силы природы и Богов.

Потом жрицы опустились на колени и стали двигаться вдоль круга, разметая песок и что-то шепча. Закончив с кругом, каждая из них взяла в каждую руку по плошке со всё еще горящим маслом и бесшумно и безмолвно пошла внутрь донжона. Арнард и Дебен, положив барабаны на землю, взяли вдвоем горящий котелок и тоже понесли его в замок. Там его предстояло установить в центре праздничного стола.

Никто всё ещё не мог проронить ни слова. Барон Винред широко взмахнул рукой, приглашая всех внутрь донжона замка, где уже были готовы столы для празднества. Все молча и в каком-то оцепенении потянулись в большой зал замка Флернох. Дар речи к участникам церемонии стал возвращаться лишь после того, как они осушили первые кубки.

Гленард вышел из дверей донжона во двор, на котором еще был виден начерченный круг с разбросанным вокруг песком. Слева, на востоке, небо уже было совсем светлым и готовилось окраситься розовым предрассветным оттенком. В голове у Гленарда слегка шумело, сказывались кубки с вином и пивом. Свежий, но не холодный, утренний ветерок приятно обдувал лицо.

Гленард даже не услышал, а почувствовал сзади шаги. К нему подошла Лотлайрэ. Она уже давно сменила жреческую накидку на простую по виду, но хорошо выделанную, белую шелковую котту с серебряной вышивкой без рукавов, одетую поверх выбеленной льняной рубашки.

— Ты заскучал, Гленард? — поинтересовалась она, подойдя к нему и встав рядом.

— Нет, Лотлайрэ, просто вышел подышать воздухом. И встретить рассвет. Это же символично после ночного ритуала, разве нет?

— Да, вполне. Такая вариация обряда не описана, но встреча рассвета может быть прекрасным дополнением, ты прав. Прогуляемся по двору? — предложила Лотлайрэ.

Гленард кивнул. Лотлайрэ взяла его под руку, прижавшись к его правому боку. Они пошли вокруг двора замка.

— Лотлайрэ… Вчерашний обряд… Это было просто потрясающее…

— Тебе понравилось, Гленард?

— Я даже не знаю, как выразить свои чувства. Свое восхищение…

— Что тебе понравилось больше? Ритуал? Танец? Мое обнаженное тело?

— Лотлайрэ… Ты меня смущаешь. Мне понравилось всё в целом, как единое действо.

— А мое тело тебе, значит, не понравилось? — хитро улыбнулась она.

— Прекрати, — улыбнулся в ответ Гленард, — ты смущаешь имперского офицера.

— Ну ладно, извини, — рассмеялась Лотлайрэ. — Это был первый обряд Фейлоина, который ты видел?

— Нет. В детстве я бывал на них. Но там было как-то всё по-другому. Все пели, плели венки, ходили, взявшись за руки, вокруг большого букета полевых цветов. Юноши и девушки плели венки, прыгали через костры, потом убегали купаться. Я был маленьким, меня не пускали. Говорили, что русалки в воду утащат. Это я сейчас понимаю, что молодежь не просто купаться ходила. В общем, у нас на севере было как-то по-другому.

— Обряды веры в Двух Богов очень сильно различаются в разных герцогствах. Да они даже в соседних баронствах могут различаться и даже в соседних храмах. В этом и прелесть нашей религии, в ней мало абсолютно четких требований. Главное верить в наш мир, в нашу природу, в ее мужское и женское воплощения и искать пути соединения с ними. Через танец, через пение, через музыку, через размышления, через любовные акты, через что угодно, лишь бы открыть свой внутренний мир и соединить его воедино с окружающим миром. Это религия свободы и добра. Эта свобода, кстати, является причиной того, что в Империи за всю историю почти не было религиозных конфликтов. Если нет четких правил, то нет и отступников.

— А как же Гровард Таргаранский и его последователи? Они немало дел натворили сто сорок лет назад. Почти устроили религиозную войну, стремясь к тому, что они называли «чистой верой».