Цветы в море зла

— Вот для чего я тебя позвал: ты знаешь, какая удивительная история приключилась при дворе? Юй Банли сместили. Даже «драгоценных наложниц» Цзинь и Бао притянули по этому делу, низведя их до «драгоценных людей»[273], а «драгоценной наложнице» Бао, кроме того, дали семьдесят палок. Старший брат наложниц сослан на окраину. Вдовствующая императрица кипит от ярости. Я слышал, даже придворного историка Вэнь Динжу хотели привлечь к ответственности за то, что был наставником обеих наложниц. Но он, к счастью, вовремя услышал о беде и скрылся, так что его гроза пока миновала.

— А вы знаете, отец, чем все это вызвано? — не скрывая радости, воскликнул Чжуан Нань.

— Не могу понять. Видимо, императрице кто-то донес, потому что она совершенно неожиданно возвратилась из Летнего дворца и устроила в гареме настоящий обыск. Правда, нашла она только шкатулку с ненужными бумагами, так что трудно сказать, почему старую государыню обуял вдруг небесный гнев! Но говорят, будто обе фаворитки стали предаваться роскоши и хлопотали перед императором о разных людях.

Чжуан Нань встал и в благородном негодовании вскинул голову:

— Наконец-то пришло справедливое возмездие! Откровенно говоря, они там слишком распоясались! Было просто необходимо, чтобы мудрая государыня навела порядок!

В этот момент он вдруг заметил красивого юношу лет двадцати, который стоял рядом с отцом. На нем был розовый шелковый халат со свастиками[274] и бархатная куртка. Со лба кокетливо свисала челка, черные кудри были аккуратно убраны в два узла. Немногие мальчики для развлечений могли сравниться с ним в прелести. «Откуда в нашем доме сей очаровательный отрок? — подумал Чжуан Нань и вдруг вспомнил. — Да ведь это же Афу, слуга Цзинь Вэньцина. Но как он попал сюда?» Любопытный взгляд, которым Чжуан Нань окинул юношу, не ускользнул от Чжуан Хуаньина.

— Это нашумевшая личность из дома Цзинь Вэньцина! — сказал он со смехом. — Ты встречался с ним под Пекином, помнишь? Сейчас Цзинь Вэньцин уволил его, и парню некуда деваться. Пришел ко мне и просит, чтобы я его приютил. Мне он, в общем, тоже не нужен. Оставил до случая, может быть, удастся рекомендовать кому-нибудь!

Афу, смущенно покраснев, приблизился к Чжуан Наню и отвесил поклон.

— Да! — обратился Чжуан Хуаньин к сыну. — Съезди-ка к Цзинь Вэньцину! Говорят, за последние дни состояние его снова ухудшилось, а у меня нет времени навестить эту неблагодарную свинью. Прогуляешься и заодно выполнишь долг вежливости.

Чжуан Нань повиновался и вышел, чтобы подготовиться к визиту. О нем мы пока упоминать не будем, а расскажем о том, как был изгнан Афу и почему обострилась болезнь Цзинь Вэньцина, чтобы читатель не мог упрекнуть нас, что мы отклоняемся от главной темы.

Когда жена вышла, Цзинь Вэньцин велел служанке опустить полог, натянул одеяло на голову и, не обращая внимания на Цайюнь, притворился спящим. Та, видя, что мужу нездоровится, решила, что лучше его не тревожить, и, сидя в соседней комнате, задумчиво щелкала арбузные семечки. Воцарилась мертвая тишина, о которой трудно что-либо рассказать, поэтому мы воспользуемся случаем и посвятим несколько строк жене Цзинь Вэньцина.

По тону мужа и по выражению лица наложницы госпожа Чжан о многом догадалась. Когда она вернулась к себе, услужливые горничные также не преминули передать ей все, что слышали, и у жены уже не осталось никаких сомнений. Она полагала, что Цзинь на этот раз непременно поднимет грандиозный скандал, поэтому, находясь у себя, по-прежнему была мысленно там, в спальне, и с нетерпением ждала вестей. Но пробила вторая стража, а из спальни Цзинь Вэньцина не доносилось ни звука. Жена удивилась. «Неужели этим все и кончится?» — подумала она, и вдруг в голове ее, мелькнула мысль, что Цзинь, еще не оправившийся от болезни, снова подвергся потрясению. «Уж не умирает ли он?!» — не на шутку встревожилась жена.

Стояла глубокая ночь, все звуки замерли, комната казалась пустой и мрачной, так как все служанки отправились спать, а горничные дремали в затененных уголках, отвернувшись от света. Жена на цыпочках прокралась по коридору к гостиной: всюду лампы погашены, темно и страшно. Она немного струсила и уже хотела было вернуться, но тут увидела, что в комнате мужа мерцает свет, а на оконной шторе гостиной обрисовываются четыре силуэта. Затем раздался быстрый шепот, и жена поняла, что няньки и горничные еще не спят. Это придало ей храбрости. Быстро пробежав к дверям спальни, она хотела приподнять занавеску, как вдруг кровать Цзинь Вэньцина издала жалобный скрип, за которым послышался тихий зов:

— Цайюнь! Цайюнь!

Никто не откликнулся.

«Э! Да они собираются разговаривать! — подумала жена. — Лучше постою послушаю».

Прислонившись к дверному косяку, она заглянула в щелочку и увидела туалетный столик, на котором: стояла керосиновая лампа под зеленым абажуром. Пламя ее окрасило белые стены и парчовый полог в изумрудный цвет.