Цветы в море зла

Через несколько месяцев после его приезда, в январе 1888 года по западному календарю, скончался германский кайзер Вильгельм Первый, и на престол вступил его сын Фридрих. Воспользовавшись этим, Цзинь Вэньцин испросил аудиенцию у нового немецкого императора и императрицы Виктории и вручил им свои верительные грамоты.

По возвращении он рассказал Цайюнь о многочисленных церемониях императорского приема. Наложница, ссылаясь на то, что она уже научилась немецкому языку, принялась ластиться к Цзинь Вэньцину и просить, как капризный ребенок, чтобы в следующий раз он взял ее на аудиенцию.

— Это легко осуществить, — сказал Цзинь Вэньцин. — Жены послов как раз должны присутствовать на приемах. Однако наши китайские женщины настолько свято блюдут свой этикет, что не желают учиться этому обычаю. Несколько лет назад госпожа Цзэн, отличавшаяся большой экстравагантностью, преступила запрет и, едва приехав на запад, сразу же установила прочные связи с европейцами. Вместе со своим мужем Цзэн Цзичжанем она бывала и на аудиенциях у императоров различных стран. Когда в Китае услышали об этом, о ней пошли всякие разговоры, зато иностранцы ее очень уважали. Тебе бы следовало пойти по ее пути, но не знаю, достаточно ли у тебя для этого способностей.

— А ты не смотри на меня свысока! — недовольно сказала Цайюнь. — Жена Цзэн Цзичжаня была обыкновенным человеком, а не о трех головах и шести руках!

— Не слишком храбрись, — остановил ее Цзинь Вэньцин. — Она как-то выкинула такую штуку, из-за которой иностранцы до сих пор восхищаются ее умом. Боюсь, что ты до такой не додумаешься!

— Что же это за штука?!

Цзинь рассмеялся:

— Не торопись. Набей-ка мне сначала трубку, и я тебе все расскажу.

Цайюнь надулась.

— Что она могла сделать? К чему такие приготовления!

Она взяла длинную трубку из хунаньского бамбука с мундштуком из слоновой кости, туго набила ее ароматным табаком и подала Цзинь Вэньцину.

— Скорее налей господину чашку крепкого чая! — приказала она служанке и, хитро улыбнувшись, взглянула на Цзиня. — Теперь тебе не к чему придраться. Рассказывай быстрее!

— Ты случайно упомянула про чай, а ведь именно с ним и произошла история, — сказал Цзинь Вэньцин. — Когда посланник вместе с женой приехал в Англию, там как раз открылась выставка предметов ручного труда. Женщины аристократических кругов всей Англии прислали на нее свои изделия, а посетителям выставки предлагалось их оценить. Возле каждого понравившегося предмета нужно было класть деньги в знак восхищения. После окончания конкурса деньги подсчитывались, и то изделие, возле которого оказывалось больше всего денег, считалось лучшим. У госпожи Цзэн были очень широкие связи, и английское министерство иностранных дел не преминуло послать ей официальное письмо с приглашением принять участие в конкурсе. Цзэн Цзичжань спросил свою супругу: «Как ты думаешь, принять приглашение?» — «А почему бы нет? — ответила ему жена. — Пошли ответное письмо и скажи, что я согласна». Муж заупрямился: «Не глупи. Ведь у нас же нечего подать на конкурс. Я не хочу оказаться несостоятельным. Люди засмеют, и авторитет государства будет подорван!» — «Не волнуйся, — засмеялась жена, — я знаю, что делать». Цзэн Цзичжань не смог ее переспорить, и ему оставалось только послать письменный ответ с согласием…

— Конечно, надо было согласиться! — не удержалась Цайюнь. — Если б я была на месте госпожи Цзэн, я сделала бы то же самое!

Служанка внесла чай. Цзинь Вэньцин, медленно отхлебывая глоток за глотком, продолжал:

— Как, по-твоему, вела себя госпожа Цзэн, согласившись принять участие в выставке? Она ничуть не волновалась и не делала никаких приготовлений. Срок приближался, и у Цзэн Цзичжаня, сама понимаешь, на сердце кошки скребли. Но жена притворялась, будто ничего не происходит. В день открытия выставки Цзэн Цзичжань встал очень рано, однако жены не увидел. Поняв, что она отправилась на конкурс, он быстро сел в коляску и примчался к зданию выставки. В залах царило необыкновенное оживление: здесь были настоящие горы и моря из людей. На столах красовались изделия из парчи, расшитого шелка, золота, серебра. От ярких красок у посланника зарябило в глазах, и некоторое время он даже не мог перевести дух. Жены нигде не было. Посланник долго толкался по залам. Вдруг он услышал возгласы одобрения и аплодисменты, доносившиеся от самого входа на выставку. Он оглянулся и увидел свою жену, сидящую на низком стуле за столиком. На столике были расставлены десятка полтора разноцветных фарфоровых чашек времен императора Канси и несколько знаменитых песочных чайников с горячей водой, в которую было брошено по щепотке чая с Уишаня[166].

Редкие узоры чашек так красиво гармонировали с благородным цветом древнего напитка, что невольно приходилось зажмуривать глаза. Чистый аромат, подхватываемый порывами мягкого ветерка, ударял в ноздри.