Цветы в море зла

Как раз в том же 1889 году подошли очередные провинциальные экзамены. Главным экзаменатором в районах, лежащих к югу от реки Янцзы, был назначен знаменитый ученый Ли Дяньвэнь, который обладал колоссальными познаниями как в области литературы, так и в сфере истории. Он отлично владел старинными письменами и особенно хорошо знал историческую географию эпох Ляо, Цзинь и Юань[170]. Им были прокомментированы «Сокровенное сказание», «Записки о путешествии на Запад даосского монаха Цю Чуцзи» и «Собрание сочинений Елюй Чжу»[171]. Когда Цзинь Вэньцин еще жил в столице, они часто встречались и обсуждали проблемы географии северо-запада. Теперь, став главным экзаменатором южных районов, Ли Дяньвэнь сумел выявить всех способных ученых, живших по берегам Янцзы, которых было так же много, как карасей в этой реке. Первые места, по обыкновению, заняли уроженцы Сучжоу. Как вы думаете, кто? Одного звали Ми Цзицзэн, другого Цзян Бяо. Когда их экзаменационные работы были опубликованы, пошли разные толки. Одни хвалили сочинения за глубину мысли и неповторимое изящество, другие, наоборот, ругали, заявляя, что все это — сплошной вымысел, похожий на рассказы о демонах с бычьими головами или оборотнях с туловищем змеи.

Лу Жэньсян, сидевший дома без дела, тоже купил себе сборник экзаменационных работ и принялся его читать. Естественно, что прежде всего он заинтересовался сочинением земляка Цзян Бяо, однако вскоре наткнулся на рассказы об «отстранении чжоуского князя Лу», «развитии по трем эрам», «упорядочении трех начал»[172] и не понял буквально ни строчки. Затем речь шла о назначении на должность всяких варваров вроде Могиляна и Кюль-Тегина, имена которых напоминали заклинания из «Вайрасутры»[173]

; о них Лу Жэньсян и подавно никогда не слыхал.

— Что за дьявольщина эти современные сочинения! — закрыв книгу, вздохнул он. — А виной всему наш господин Пань Цзунъинь со своими «баранами и овцами»[174]. Когда стиль неправилен, нарушаются и принципы!

Он еще продолжал недовольно ворчать про себя, когда в комнату вбежал слуга.

— Господин! Вас назначили проверять сочинения. Просят сейчас же выехать!

Лу Жэньсян приказал заложить коляску и направился к помещению, где происходила проверка экзаменационных работ. Раскланявшись со знакомыми чиновниками, он сел и протянул руку за первым сочинением.

Вдруг за его спиной кто-то произнес:

— Старайтесь проверять внимательно. Нельзя делать исправления наобум, а то, чего доброго, ошибешься и станешь всеобщим посмешищем!

Голос показался Лу Жэньсяну очень знакомым. Он обернулся и увидел Юань Сюя, который сидел, положив ногу на ногу, попыхивая трубкой, и беседовал с каким-то человеком, похожим на маньчжура. Лу хорошо знал Юань Сюя и поклонился ему, но тот ответил лишь небрежным кивком головы. Смущенному Лу Жэньсяну не оставалось ничего иного, как разложить на столе сочинения и приняться за работу. Он жаждал найти хоть какую-нибудь мелкую ошибку, которая позволила бы ему продемонстрировать свою тщательность и опровергнуть слова Юань Сюя. Наконец на лице его отразилась радость. Он еще раз внимательно посмотрел в текст и, взяв специальную наклейку, которой отмечались неверные иероглифы, пробормотал:

— Вечно жалуются, будто я придираюсь. Но сейчас я приклею бумажку с полным основанием, и никто не скажет, что я ошибся!

Лу Жэньсян говорил тихо, однако Юань Сюй услышал его слова и, вытянув шею, заглянул в сочинение:

— Какой иероглиф написан неправильно, господин Лу?

Тот переложил сочинение на столик Юань Сюя.

— Посмотрите, какая чушь! Иероглиф «кай» из сочетания «ганькай» — «горестный вздох» — написан с ключом «дерево», а не «сердце»! Сочинение наверняка писалось дубиной, а не кистью!

Юань Сюй промолчал, с усмешкой повернулся к своему соседу и тихо произнес несколько слов. По выражению их лиц Лу Жэньсян понял, что над ним смеются. «Неужели я ошибся?» — усомнился он.

Внезапно Юань Сюй громко сказал своему соседу:

— Дорогой Лянь Юань, вы знаете, какой уморительный случай произошел с одним человеком во время прошлого приема экзаменов? Он был земляком господина Жэньсяна, — с этими словами Юань Сюй указал на Лу Жэньсяна. — В тот день тема была выбрана из словаря «Толкование знаков». Но он, видно, даже не знал, что это такое. Подходит ко мне и спрашивает: «О каком «Толковании знаков» идет речь: Сюй Шэня или Дуань Юйцая?[175]» — «Вот что, братец, — отвечаю я ему. — Вернитесь сначала к себе домой, узнайте, кто автор словаря, а потом приходите!»

— Ну, вы напрасно его так, — захохотал маньчжур, — он все-таки слышал, что на свете существует «Толкование знаков»! Это получше, чем быть вовсе безграмотным, не читать даже «Истории династии Хань» и утверждать, будто другие написали не тот иероглиф!

Кровь бросилась в лицо Лу Жэньсяну.