Цветы в море зла

Она ласково взяла Цайюнь за руку и в сопровождении нарядно одетых дам с высокими прическами медленно вышла вместе с ней из столовой. Когда они спустились вниз, Цайюнь увидела, что возле фонтана на лужайке, по которой она недавно проходила, стоит группа людей и фотограф. Фонтан был окружен белым мраморным бассейном. Струи, поднимаясь вверх, падали водяной завесой; подхватываемые ветром брызги, словно тысячи жемчужин, сверкали в лучах утреннего солнца. Виктория подвела Цайюнь к бассейну; фотограф принялся устанавливать аппарат. Гостья искоса взглянула на фотографа и поразилась: он показался ей похожим на гипнотизера Бешкова, с которым она встречалась на пароходе «Саксония». Цайюнь хотела заговорить с ним, но тут объектив блеснул и ослепил ее ярким светом. Когда она пришла в себя, фотоаппарат был убран, а люди, хлопотавшие около него, исчезли. Впереди стояла лишь одна карета. Виктория пожала Цайюнь руку и проговорила:

— Простите, что я так напугала вас сегодня! Экипаж уже подан, можете садиться. Мы еще с вами встретимся.

Услышав, что ее отправляют домой, Цайюнь обрадовалась, распрощалась с госпожой Викторией и поспешила сесть в карету. Захлопнув за собой дверцу, она увидела, что шторы на окнах кареты по-прежнему опущены; внутри было темно и скучно.

Всю дорогу Цайюнь думала о том, как странно выглядит поведение Виктории: «Кто же она такая? Почему от меня что-то скрывают? Откуда ее знает Бешков и почему он служит ей фотографом?» Но сколько она ни размышляла, ничего путного придумать не могла. Вдруг дверцы широко распахнулись, и в них ударил яркий свет: оказывается, карета уже подъехала к воротам посольства. Цайюнь сошла на мостовую, хотела отпустить кучера, но тот быстро вскочил на облучок, взмахнул кнутом и в мгновение ока скрылся, даже не дожидаясь ее приказаний. Удивленная Цайюнь стояла у ворот и оторопело смотрела ему вслед. Тут ее заметил посольский швейцар, который сейчас же всполошил всех служанок. Афу подошел к молодой хозяйке с расспросами, но Цайюнь ответила ему весьма невнятно. Увидев Цзинь Вэньцина, она также не осмелилась заговорить о своих приключениях. Зато муж сообщил ей, что сегодня из министерства иностранных дел снова напоминали об аудиенции, она должна состояться завтра в семь часов утра в замке Шарлотенбург, и за Цайюнь пришлют дворцовую карету.

В этот день Цайюнь легла спать очень рано, но, мучимая разными мыслями, всю ночь не сомкнула глаз. Едва она наконец задремала, как ее разбудил Цзинь Вэньцин. Он сказал, что карета из дворца уже прибыла, и стал торопить Цайюнь с туалетом. В шесть часов она выехала, а к семи была у замка.

Замок находился в лесу, в суровом уединении. У ворот в несколько рядов стояли гвардейцы, мимо которых беспрерывно сновали чиновники. Первым, что увидела Цайюнь, был шестигранный мраморный пьедестал, на котором возвышалась конная статуя героя. Посредине парка тянулась длинная аллея из вечнозеленых деревьев, подрезанных в форме пагод и колоколов и отделенных от дороги каменной изгородью. Дорога постепенно повышалась, подходя к самому замку с двенадцатью сводчатыми окнами и круглой приемной, выступающей по фасаду. Здесь Цайюнь ждал специальный сановник, который провел ее внутрь дворца.

Германский император в высоком головном уборе и парадной одежде сидел лицом на юг. По обе стороны от него стояли члены императорской фамилии и крупные сановники, вооруженные шпагами и увешанные орденами. Обстановка была торжественной и величественной. Приблизившись к трону за своим провожатым, Цайюнь почтительно поклонилась и выполнила все церемонии, полагающиеся при аудиенции. Германский император с улыбкой взглянул на нее.

— Вчера вы, наверное, утомились? — сказал он и протянул Цайюнь парчовую коробочку. — Это императрица дарит вам на память; к сожалению, сегодня она занята и не может снова с вами увидеться!..

Цайюнь растерянно приняла подарок, не решившись спросить императора, что означают его слова. К трону начали подходить сановники с докладами, и Цайюнь оставалось лишь незаметно покинуть зал.

Когда карета тронулась и копыта лошади застучали по мостовой, Цайюнь поспешно открыла коробочку, заглянула в нее и обомлела: в коробочке оказался не сувенир, не драгоценности, а маленькая фотография, на которой словно живые стояли две женщины в длинных юбках со шлейфом и шляпах с перьями: грациозная девушка и дородная знатная дама, украшенная бриллиантами. Незачем говорить, что девушкой была сама Цайюнь в европейском наряде, а знатной дамой — госпожа Виктория, с которой Цайюнь вчера вместе снималась.

«Оказывается, госпожа Виктория и есть жена великого императора Фридриха! — наконец сообразила она. — Старшая дочь всемирно знаменитой английской королевы Виктории — Виктория Вторая! Немудрено, что она не хотела выдавать своего положения, боясь меня смутить. Как жаль, что я узнала об этом лишь после месячного знакомства с ней! Воистину, «имеешь глаза, а не видишь, что перед тобой гора Тайшань!»[192].