Цветы в море зла

— Ладно, хватит об этом. Давайте поговорим о деле. Вы все-таки сбавьте цену за карту!

Но Бешков не успел ответить, так как в разговор вмешалась Цайюнь:

— Очень хорошо, я как раз хотела спросить тебя, Вэньцин: что ты нашел в этой рваной и размалеванной бумаге? Неужели она достойна того, чтобы тратить на нее такую сумму? Смотри не попади впросак!

Цзинь Вэньцин рассмеялся:

— Хоть ты и умная женщина, Цайюнь, но в подобных делах ничего не смыслишь! Я с большим трудом уговорил господина Бешкова достать мне эту карту. С ее помощью я могу уточнить государственные границы и лишить иностранцев возможности захватить даже пядь нашей земли; одно это оправдает перед императором мою поездку сюда. Кроме того, я несколько десятков лет положил на создание книги «Дополнение к истории династии Юань». Теперь в руках у меня будут новые материалы, которые сделают мой труд нетленным в веках. Когда по возвращении в Пекин я встречусь с крупнейшим специалистом по географии северо-запада — Ли Дяньвэнем, он выпучит глаза от зависти! Польза от карты огромная. Но вот господин Бешков требует за нее тысячу марок, это, конечно, слишком дорого!

— Не хвастайся! — воскликнула Цайюнь. — Ты с утра до вечера, обнявшись со старыми книжками, бормочешь на тарабарском наречии какие-то двуслоги, трехслоги, четырехслоги!.. Накуришь так, что голова раскалывается! А свои прямые дела откладываешь, по неделям к ним не прикасаешься. Не то что пядь китайской земли, даже если тебя самого унесут, ты и то не заметишь! Выяснишь, как звучали какие-нибудь географические названия во времена династии Юань, ну и что? Прибавится что-нибудь к землям Цинской династии? Не понимаю я этого. Сберег бы лучше деньги для собственных удовольствий!.. А эта бумажная рвань меня просто бесит! Вот разорву ее сейчас в клочки, тогда посмотрим, сколько она будет стоить!

Услыхав слова Цайюнь, Цзинь Вэньцин забеспокоился, как бы она и в самом деле не осуществила своего намерения.

— Не шуми, — остановил он молодую женщину. — Иди лучше переоденься!

Обиженная Цайюнь надула губки и, опираясь на служанку, вышла из комнаты.

— Мне кажется, что вы поступили с госпожой несправедливо! — с мягким укором проговорил Бешков. — Вы, китайцы, часто говорите, что «за тысячу золотых готовы купить благосклонный взгляд женщины». Почему же на этот раз вам не купить его за тысячу марок?

Цзинь Вэньцин улыбнулся.

— Ну, ладно, — продолжал Бешков, — из уважения к вам сбавлю две сотни. Восемьсот!

— Это разговор другой! — сказал Цзинь. — Все свои дела я здесь закончил и завтра или послезавтра отправляюсь в вашу страну, поэтому деньги постарайтесь получить сегодня же, во избежание всяких недоразумений. Но для этого вам придется сходить к моему бухгалтеру Даю!

Он сел за письменный стол и, написав записку, вручил ее Бешкову. Тот попрощался с Цзинь Вэньцином, нашел Дай Босяо и передал ему бумагу. Бухгалтер подсчитал причитающуюся сумму и уже хотел отдать ее Бешкову, как вдруг сверху по лестнице поспешно сбежал Афу, который подошел к бухгалтеру Даю и тихо прошептал ему что-то на ухо. Дай Босяо кивнул головой, отвел Бешкова в сторону, где никого не было, и тоже начал ему что-то тихо говорить.

Бешков рассмеялся:

— Конечно! Я знаю ваш обычай удерживать пять процентов в пользу посредника![194] От этого никуда не денешься, тем более… — Он вдруг замолчал, но тут же добавил: — Тем более что я уже давно готов к этому. Прошу вас вычесть их из общей суммы!

Бухгалтер Дай написал банковский чек, Бешков принял его, распрощался и вышел из посольства.

Тем временем Цзинь Вэньцин и Цайюнь спешно готовились к отъезду. Пятого ноября они вместе с советником и переводчиками сели в поезд и выехали в Россию. Погода стояла холодная, всю дорогу бушевала вьюга. На немецкой территории путникам еще встречались красивые дома, плодородные поля, густые леса, радовавшие взор. Но когда поезд переехал границу с Россией, перед ними простерлась бесконечная пустыня, уже припорошенная снегом, и все почувствовали себя словно в леднике.