Цветы зла

- Ну, торчала. Мне до сих пор кажется, что она там. Посмотри, если не веришь.

Смирнов вынул из кармана свернутый в трубочку рентгеновский снимок и вручил супруге.

Уставившись в дыру в тазовой кости, дыру размером чуть меньше российской копейки, Марья Ивановна побелела. Увидев, что женщина готова заплакать, Смирнов обнял ее и заулыбался:

- Да не беспокойся ты, врач сказал, что стоять будет.

Потом она его кормила. Евгений Александрович ел стоя и рассказывал о своих визитах к Святославу Валентиновичу и Регине Родионовне.

- Так кто же в тебя стрелял? - спросила Марья Ивановна, когда Смирнов закончил свое повествование.

- Если честно - не знаю.

- Сумасшедший какой-нибудь?

- Вряд ли. Единственно, что можно сказать, так это то, что стрелял человек, не желавший, чтобы я лез не в свои дела.

- Ты хочешь сказать, что теперь ты никого из известных нам лиц не подозреваешь?

- Да. Этот выстрел не лезет ни в какие ворота.

Смирнов не кривил душой. По дороге домой он пришел к выводу, что выстрел из арбалета пробил насквозь не только его тазовую кость, но и версию.

- В том числе и в мои ворота, - покивала Марья Ивановна. - Полчаса назад я была уверена, что Кристину убил Эгисиани, а теперь не знаю, что и думать.

Закончив с ужином, они перешли в гостиную. Смирнов улегся на ковер животом вниз, Марья Ивановна села рядом в позу лотоса и начала рассказывать о своем посещении ресторана Эгисиани.

- Значит, у тебя тоже ничего... - расстроился Евгений Александрович, когда женщина дошла до момента прощания с настырным грузином.

- Да нет. Смотри, что у меня есть.

Поднявшись, Марья Ивановна взяла с сидения кресла записку и передала ее Смирнову. Тот прочитал ее, затем осмотрел внимательно с обеих сторон и сказал:

- Если Крыса - это Кристина, то получается черт те что. Простую женщину Крысой не называют. Крысой называют женщину скрытную и на все способную.

- Да, ты прав, черт те что получается. Я тоже думаю, что ее недаром Крысой прозвали. Похоже, она не только дизайном занималась и артистов для варьете подбирала. И в таком случае нам с тобой светит разборка классной криминальной помойки.

- Расскажи об Эгисиани подробнее. Ты же женщина, ты должна была его прочувствовать.

Марья Ивановна о чем-то думала.

- Ты что? - Смирнов почувствовал, что она нашла какую-то ниточку.

- Зря я не осталась... Он ведь предлагал продолжить разговор в малом зале...

- А потом в кабинете?

Марья Ивановна посмотрела удивленно.

- Естественно. Но дело не в том...

- А в чем?

- Он говорил, что стены малого зала увешаны шкурами. И старинным подлинным оружием - пищалями, луками со стрелами и тому подобное. Может там и арбалет есть? Кстати, как он выглядит?

- Это такая штука вроде комбинации обреза с коротким, но очень мощным луком, - Наморщившись, Смирнов провел ладонью по ране. - Ну, очень мощным.

- Значит, мне придется сходить к нему еще раз?

- Что, симпатичный парень?

- Да, - покивала Марья Ивановна. - Знаешь, он из тех, которые говорят: "Я это сделаю" и делают. Или "Ты моя" и всю жизнь...

- Заботятся о тебе, как о личной вещи?

- Ну, примерно...

- Я ревную и очень хочу его увидеть...

- Не надо. Вы сцепитесь, а у него пистолет под мышкой.

- Ну и что?- набычился Смирнов.

- Да ты не думай, я только о тебе и говорила. Рассказывала о твоей картине с бумерангом...

- Я боюсь тебя потерять...

- А я тебя...

- Ты такая лапушка... Знаешь, я сегодня прочитал японскую танку:

Подует ветер - и встает волна,

Затихнет ветер - и волна спадает.

Они, наверно, добрые друзья

Коль так легко друг друга понимают...

Это ведь про нас... Мне так хорошо с тобой - ты такая любимая и... и такая любящая...

- Нет, я подлая, - опустив глаза, горестно вздохнула Марья Ивановна. И застенчиво заулыбавшись, рассказала, как переодевалась в уличном туалете. И как вместе с одеждой выбросила в урну для мусора свой мобильный телефон

Некоторое время они целовались. Оторвавшись от женщины, Смирнов спросил:

- Сегодня "ни-ни"?

- Нет, милый... Я сегодня столько о тебе наговорила, что мне не терпится проверить, не фантазировала ли я? Да и боль твою хочется хоть как-то успокоить...

- Так пойдем на кроватку?

- Нет, давай сначала договоримся, что будем делать завтра. С тобой все ясно - ты должен с недельку посидеть дома...

- А ты поедешь к нему?

- Да. Только надо придумать под каким поводом...

- Не надо ничего придумывать. Спорим, он сам тебе позвонит? Будет извиняться, что не смог проводить.

- Он не знает номера моего телефона...

- Как не знает? Ты что, визитку ему не оставила?

- Оставила.

- Ну так! Как позвонит, скажи, что будешь во второй половине дня на Пушкинской площади по делам и зайдешь к нему пообедать.

- Не буду я ничего придумывать, - смущенно улыбнулась Марья Ивановна. Я свою любимую заколку на стуле оставила.

Смирнов, засмеявшись, поднялся на ноги, взял женщину за руку и повел ее в спальную.

11. Женщины благодарны.