Цветы зла

Эгисиани позвонил в начале первого. Извинившись за спешный свой вчерашний уход, сказал, что в течение часа завезет заколку по любому российскому адресу. В ответ Марья Ивановна сообщила, что к двум часам будет по делам на Пушкинской площади, и там они смогут встретиться.

- Может быть, в таком случае пообедаете у меня? - предложил настойчивый грузин.

- В малом зале? Шкуры на полу, таинственный свет, жаркое из кабаньей... мм... кабаньего окорока?

- Естественно.

- Нет, к сожалению не получится. У меня сегодня целый воз неотложных дел.

- Ну что ж. Так значит, в два под Пушкином?

"Под Пушкином" у нее выделилось само собой.

- Да. И не опаздывайте, у меня на вас пять минут.

Сделав перевязку Евгению Александровичу, Марья Ивановна переоделась в строгий бежевый костюм-тройку (с юбкой) и поехала на Пушкинскую площадь.

К памятнику она подошла ровно в два. Эгисиани минут пять говорил комплименты, в том числе и экспромтом, затем вручил заколку. Еще не взяв ее в руки, Марья Ивановна увидела, что в самой ее середине сверкает бриллиант стоимостью не менее пяти тысяч долларов.

- Это мой маленький подарок за вчерашний вечер, - сказал Эгисиани просто. И, ничтоже сумняшися, добавил:

- Вы по-прежнему торопитесь?

- Да нет, обстоятельства изменились, - ответила не Марья Ивановна, а кто другой, доселе прятавшийся в ее подсознании. - Похоже, вы наколдовали, и почти все мои сегодняшние дела чудесным образом уладились в пятнадцать минут.

- И у вас найдутся часа полтора на неторопливую беседу со мной и обед с шампанским?

Кивнув, женщина отвела локоть в сторону, показывая, что ее можно взять под руку, и пошла по направлению к ресторану Эгисиани.

***

Малый зал Марье Ивановне понравился. Не низкий, не высокий, повсюду звериные шкуры - ухоженные и пушистые, низкие восточные столики, инкрустированные костью и цветным камнем, за которыми можно было сидеть, откинувшись на мягкие подушки - кожаные, атласные, бархатные, маленькие и большие, с бахромой и без нее.

Марья Ивановна выбрала столик, стоявший у стены с фальшивым витражным окном. На витраже была изображена сцена охоты на лисицу, а сам столик охранялся оскаленным белым медведем, точнее тем, что осталось от оскаленного большого белого медведя после его фатальной встречи с хладнокровным охотником, а затем и с искусным скорняком. Встав на безопасном расстоянии от его устрашающих зубов, Марья Ивановна взглянула в большое зеркало, вделанное в противоположную стену.

"В своем костюме я выгляжу здесь, как Маргарет Тэтчер выглядела бы в манильском борделе", - усмехнулась она, пристально себя рассматривая.

- В принципе вы могли бы переодеться, - прочитал ее мысли Эгисиани. Рядом с зеркалом в стену вделан шкаф. В нем хранятся одеяния на любой вкус.

- Одеяния на любой вкус? - удивилась женщина?

- Совершенно верно. Мои гости нередко переодеваются в платья, соответствующие обстановке...

- Идея Кристины?

- Да, ее, вы угадали. Я пойду, отдам кое-какие распоряжения, а вы покопайтесь в шкафу, может, и найдете что-нибудь по вкусу.

Оставшись наедине, Марья Ивановна прошлась по залу. Интересовало ее, естественно, оружие. Луки с колчанами, древние мушкеты, пищали и рогатины не задержали надолго внимания женщины, а вот нечто подобное обрезу с воротом и небольшим стальным луком заставило ее сердце замереть. А когда она увидела рядом набор коротких стрел, скорее снарядов, с внушавшими трепет массивными острейшими наконечниками, сострадание к Евгению Александровичу заставило ее сердце ощутимо сжаться.

"Бог мой, - подумала она, - неужели такая штука вонзилась в его попу!? Бедный Женечка!"

Сострадание недолго ее мучило - она обнаружила (пришлось испачкать мизинец), что стрелы немного, но опылены, а арбалет совершенно чист.

- Вы и в самом деле неплохой сыщик, - вывел ее из оцепенения голос неслышно подошедшего Эгисиани.

- Почему вы так думаете? - обернулась к нему Марья Ивановна. Секунды ей хватило, чтобы разгладить напрягшееся лицо мягкой улыбкой.

- Этот самострел принесла Кристина.

- Кристина!?

- Да.

- И где же она его взяла?

- Она сказала, что купила его в антикварном магазине специально для этого зала...

- Замечательный самострел... - проговорила Марья Ивановна, уже разглядывая широкую двустворчатую дверь красного дерева, занимавшую чуть ли не половину торцовой стены.

- Она ведет в часть ресторана, не имеющую прямого отношения к Кристине, - встал Эгисиани меж гостьей и дверью - К тому же там сейчас ведутся строительные работы.

- А к вам она имеет отношение?

- Конечно. После того, как ремонт будет закончен, а наше знакомство укрепится, мы непременно там повеселимся.

- А почему вы сказали "не имеющую прямого отношения к Кристине"? спросила Марья Ивановна, посматривая на таинственную дверь - ей казалось, что за нею кто-то есть.

- Гм... Видите ли, люди творческие распространяют вокруг себя... ну, как бы вам сказать...

- Волны творчества? Или созидания?

- Да... И эти волны рождают в казалось бы простых людях желание творить, и не только желание творить, но и еще что-то, дающее человеку возможность делать что-то необыкновенное...