Цыганское проклятье

Пруд точно светился изнутри малахитовым светом, раскрашенный утренними лучами. Тина и разросшиеся по берегам камыши куда-то волшебным образом исчезли. Может, тому заслуга Павла? Или Степки?

И чувство вины, что с годами становилось только сильнее, исчезло, будто и не было.

Она стояла на берегу и смотрела в воду. В том же платье нежного голубого цвета. И высокая прическа с лентами, как она всегда любила, была неизменной…

– Софья! – Он со всех ног кинулся с ней. – Софья, я знал, что ты жива! Не тебя тогда из пруда достали! Где ты была? Марьюшка уже выросла! Бал скоро! Она будет счастлива…

Софья повернулась, и Силантий оторопел, застыл на месте, уставившись в черные глаза Дарины.

– Ну, вот и свиделись, поручик. – Она сама к нему подошла. Неспешно, точно плыла по стелящемуся у озера туману. – Сколько лет прошло, а ни тебе, ни мне покоя нет. Помнишь песню мою? Уходи – не уходи, все равно вернешься…

Цыганка улыбалась, а по щекам Силантия текли слезы.

Как же она красива… И… как такое может быть!

– Ты умерла! – Русалов цеплялся за здравый смысл, пытаясь оправдать появление той, при мысли о которой все еще замирало сердце.

– Умерла. – Дарина нахмурилась. – И все еще помню, кто был тому виной. Ты забрал тех, кого я любила, а я заберу твоих любимых!

– Ты забрала Софью! Но ты ошиблась! Я всегда любил только тебя!

– Ты любил не меня, а недосягаемую мечту. А Софью… Как ты мог не любить ту, что подарила тебе единственную дочь? И однажды это до тебя бы дошло… Ты был бы с ней счастлив…

– Прости! – И тут Русалов рухнул перед ней на колени. – Я виноват перед тобой. Очень виноват, но неужели ты до сих пор таишь на меня злобу? Ты забрала Софью. Довольно! Отмени проклятье! Умоляю!

– А ведь я говорила, что ты станешь молить о прощении, поручик. – Утреннюю тишину вспугнул ее тихий смех. Миг – и она вновь печальна. – Да только проклятье не отменить. Когда-нибудь оно само рассеется. Я над ним более не властна. А зла на тебя я не держу. Там, где сейчас я, все иначе.

– Да ведь вот ты! Передо мной стоишь! – Силантий не выдержал, вцепился в подол красавицы, да только руки прошли сквозь ткань ее платья, точно сквозь воду.

– То не я перед тобой, а совесть твоя, душа почерневшая. Помнишь, той ночью я тебя у реки ждать обещала? Не успела. Они пришли в табор тебя искать, а когда не нашли, никого, кто на пути им встретился, не пожалели. Даже ребятишек невинных.