Цзян Чжунчжэн, или Неизвестный Чан Кайши

Итак, в 1907 году Сун Цинлин и Сун Мэйлин отплыли в США. Сестры Сун прожили в США по нескольку лет. Они учились, приобретали западные привычки, однако не забывали обычаи своей страны. Носили длинные, с разрезами по сторонам, традиционные китайские платья ципао, а на западный манер одевались только в компании соучеников. Пудрились китайской пудрой, красились китайской помадой. Они гордились всем китайским. Сун Мэйлин не проявляла такого же упорства в учебе, как ее старшие сестры. Она училась в колледже с 1913 по 1917 гг. За это время Сун Мэйлин превратилась в очаровательную девушку. Она изучала английскую литературу, занималась философией, французским языком, играла на скрипке и на рояле. Астрономия, история, ботаника, английский язык, священное писание и риторика — вот те предметы, которые она изучала. Она также слушала курс лекций по системе образования. Получала стипендию как одна из лучших студенток.

Она не очень много занималась спортом, но тем не менее играла в баскетбол, любила плавать и играть в теннис.

Иногда она общалась со своим старшим братом Сун Цзывэнем и с его друзьями в Гарвардском университете. Это были китайцы, которые ухаживали за ней. Она же пока не помышляла о браке. Однако, узнав о том, что родители согласно обычаям сами стали искать партию для ее сестры Сун Цинлин по ее возвращении в Китай, Сун Мэйлин проявила беспокойство, подумав, что ее ждет такая же судьба. И тут же объявила о своей помолвке со студентом из Гарварда, уроженцем провинции Цзянсу Ли Бидэ. Впрочем, через несколько недель она успокоилась, и эта помолвка канула в лету.

В общей сложности Сун Мэйлин провела в США более 10 лет, с 1907 по 1917 гг. Она носила американские туфли, американскую юбку и могло показаться, что она «полностью вестернизирована», однако она сохраняла особенности женщины Востока. Одевалась в шелковые ткани. Особенно ее привлекало культурное наследие Востока, в частности, скульптура. Она говорила, что гордится вкладом Китая в мировую культуру, китайским искусством и была недовольна тем, как на Западе относятся к китайской культуре. В институте, где она училась, Сун Мэйлин оставила о себе глубокое впечатление, как о человеке интересном и глубоком, с большим внутренним потенциалом. В ее характере была самостоятельность мышления. Она мучительно размышляла, стремясь докопаться до сути явлений и понятий из самых разных областей: от астрономии до религии. Она размышляла и над вопросами морали и нравственности. Сун Мэйлин искала для себя критерии морали, искала истину. Она выросла в необычных условиях, поэтому у нее и возникало много необычных вопросов. Сун Мэйлин не мирилась с обычными ответами и с обычной моралью. Она побывала практически во всех уголках США.

В июле 1917 года Сун Мэйлин возвратилась в Китай. Семья Сун в это время жила во французском сеттльменте Шанхая в недавно купленном особняке. Из-за того, что Сун Цинлин отказалась вступать в брак, который устроили ее родители, и вышла замуж за Сунь Ятсена, в доме царила нерадостная атмосфера. Потом обстановка несколько разрядилась. Люди радовались тому, что новый диктатор Юань Шикай умер и для Республики настало время новых надежд. В доме Сун стало веселее еще и потому, что мятежную дочь, то есть Сун Цинлин, простили.

И все-таки многое здесь было непривычно для Сун Мэйлин. Она была недовольна даже домом своей семьи. Опа критиковала отца и упрекала его за то, что он не купил более приличный и большой дом. Отец глубоко переживал эти упреки. Он даже советовал своему другу не посылать дочь на учебу в США, указывая на то, что после пребывания там все в Китае будет казаться молодой женщине недостаточно хорошим, требующим переделки.

В то время у определенной части китайского общества существовало предвзятое отношение к людям, вернувшимся из-за рубежа. Говорили, что они и одеваются и даже слова произносят «не по-нашему». Такое отношение доставляло трудности Сун Мэйлин. Тем более, что она и на самом деле по возвращении из США испытывала трудности в общении на родном китайском языке. Первое, что Сун Мэйлин сделала по возвращении на родину, она нашла себе учителя китайского языка. По-шанхайски она быстро защебетала, вспомнив детство, но вот литературный китайский язык ей пришлось изучать с учителем. Только после многолетних усилий она приобрела способность бегло говорить по-китайски и произносить даже публичные речи, за что удостоилась восхищения. Она также быстро начала одеваться на китайский манер. Однако вносила новшества в старые китайские фасоны. Она начала носить приталенные ципао, а также амазонки, шляпы с полями. У нее появились подражатели. Эта мода распространилась по Китаю. Дамы даже начинали носить брюки для верховой езды.