ТУ-184

– Она сидела, уткнувшись в стену, – сказал Костя, – я звал ее полчаса. Представляешь, ужас мой? Сидит сестра и не видит ничего. Улыбается, шепчет что-то. Если бы лампа погасла, я и не знаю, как бы ей помог.

А тут вижу через окошко, вот это окошко – сидит и не отзывается. Так я просунул досточку и по плечу ее шлепнул, раз да другой, потом изловчился и по спине ее прошелся.

– Я ничего этого не чувствовала, – откликнулась Света. Я была так далеко. Так глубоко.

Когда пробились, наконец, ко мне его крики, когда я вернулась, меня затрясло всю. Слезы, стон, сама чуть не закричала. Знаете, Алексей, почему мне там нравилось? Я ведь там себе уже дом обрела, представляете, каково мне было возвращаться.

И тогда зареклась я читать. По началу могла еще картинки глядеть, в журналах, в энциклопедиях, потом бросила и это занятие. А потом я перестала зажигать свет. Костя ругается, а я все по-своему делаю. Но он прав, свет зажигать нужно.

– Еще бы, – откликнулся Костя, – ослепнешь там совсем.

– Да не в том дело, – возразила Света, – я ведь, Леш, снова начала видеть сны, уже наяву. Я снова стала уходить в себя. Раньше редко, теперь все чаще встает перед глазами видение, воспоминание какое-нибудь из прошлой жизни. Я останавливаю взгляд и иду за ним. Я в него шагаю и начинаю осматриваться. К счастью, пока что контролирую мысли и далеко не захожу. Но это, ведь, начало конца. Темнота тут повсюду и всегда, я все равно проиграю. У меня сдают силы.

– Успокойтесь, пожалуйста, – попросил я. Чувствуя бесконечную скорбь в ее голосе, я сам чуть сдерживал отчаяние.

– Мы ведь теперь втроем, ребятки. Давайте вместе что-нибудь придумаем. Неужели не поддается, этот чертов камень? Костя, это ты тут пытался пробиться?

– Каждый день хоть немного, а покрошу бетон, но ты видишь, вот все чего я добился одной рукой.

– Подожди-ка, а вещи, одежду, лампу керосиновую, как вы внутрь просунули.

– Я ведь говорила, кое-какая одежда, лампа были у меня сразу, когда я спешила спрятаться от бомбежки, я ведь понимала, что это пригодится. Еды было немного, я имею в виду рыбные консервы.

– Ну, а как долго ты вообще была одна?

– Если честно, мне не хочется вспоминать то время, мое безнадежное состояние. Скажем так, через какое-то невообразимо долгое время я смогла докричаться через камень, через маленькую щелочку, куда только пальцы можно было просунуть, докричаться до живого человека. Это удивительно, это чудо, это счастье, что Костя меня услышал и нашел. А как странно, что выжили только мы с ним, я хочу сказать, выжили и остались в здравом уме.

– Я думаю, – сказал Костя, – встретив Алексея, можно надеяться, что где-то выжил и еще кто-нибудь. Но все равно это единицы.

– Да, – согласился я, – очень малая горстка людей.

– В общем, я докричалась. Костик нашел тогда единственный проход в подвал, он сам не верил в удачу, но он только тем и занимался, что искал.

– Я чувствовал, – возразил Костя, – мы ведь близнецы с тобой. Я чувствовал, что ты жива, просто не мог пробиться через кирпичи.

– Он у меня молодец, – сказала Света, – Костя, подойди. Братик мой. Если бы не он, я бы… Костя, дай мне руку.

Теперь уже я уступил место у «окна». Они заговорили о чем-то своем, а я, пришел под керосиновой лампой и, уставившись на пламя, сам провалился куда-то в путанице мыслей и своих переживаний. Но длилось это не долго, я подцепил сачком, как рыбку, одну мысль и довольно быстро, наверно, потому что она сама уже выплыла на поверхность.

– Слушайте, ребята, неужели нет выхода, ну как-то можно ведь справиться с этой стеной. Костя, мы вдвоем с тобой, давай, молотками, зубилом, кувалдой, ну? С перерывами, с перекурами, но дружно – на пару.

Они затихли.

– Или по-другому. Сейчас, не спеша – куда нам торопиться, поразмыслим. Можно ли разобрать завал, там, как я понимаю, когда-то был проход.

– Все так, через ту дверь Светлана и попала внутрь. Но посмотри сам, плиты друг на друге лежат, мы не пробьемся.

– Ладно, – успокоился я, но на самом деле закипел еще сильнее, – пусть так. Света, там у тебя внутри – кругом бетонные стены?

– С трех сторон стены, а с четвертой завал.

– Ну, а стены, они сплошные?

– В одной стене – той, что выходила когда-то на улицу есть окно, ну, для вентиляции. Только оно тоже завалено.

– Дом-то, – заговорил Костя, – рухнул. Это не дом теперь, а большая гора камней, шифера и глины.

– Послушайте, – вступила в разговор Света, – Вы меня раззадорили. Костя, найди мне что-нибудь подходящее: лопату, топорик, может лом какой-нибудь, все, что пролезет через лазейку. Я займусь раскопками.

– А землю куда? – возразил Костя.

– Тут места предостаточно, буду под ноги сыпать, железки и камни, если попадутся, по углам разложу.

Костя поспешил за инструментами, видимо в квартиру, а мы остались со Светой вдвоем. И стена между нами. Я снова взобрался на кирпичи и встал к «окну».

– А ты там, на чем стоишь? – поинтересовался я.

– На столике.

– Как он там оказался?