Туарег 2

– Тебе, похоже, никогда и нечего не приходит в голову. Боже милостивый! Не знаю, какого хрена мы ее тебе не оторвали!

– Я сожалею…

– Сожалеешь? – повторил наемник, раненный в ногу. – Люди погибли по твоей вине, несколько человек уже на грани обезвоживания… Если туареги нам не помогут, завтра к вечеру стервятникам будет чем попировать. И ты всего лишь говоришь, что сожалеешь! Да пошел ты в задницу!

Механик сел на камень, обхватил голову руками, поскреб грязными пальцами в волосах и наконец кивнул.

– Ладно, согласен, я отдаю себя в заложники.

– Не ты отдаешь себя! – поправил раненый. – Это мы передаем тебя в заложники. И могу поклясться, что у меня не ни слезинки не упадет, если тебе перережут глотку.

– И у меня тоже.

– И у меня…

– Все, хватит, – остановил возгласы Сэм Мюллер. – Никогда не думал, что придется так поступить с каким-никаким, а товарищем, но придется. Теперь я ругаю себя за то, что ввязался во все это. Погнался за деньгами… адреналин… Нам всем не повезло.

– Везет не всегда, – сказал кто-то.

– Я даже не помню, что это такое – везение, – подал голос Восьмой, до этого молчавший. – В последний раз мне повезло в карты: досталось тридцать фишек, а моему сопернику только четыре.

Южноафриканец строго посмотрел на него.

– Не время для шуток, парень, – сказал он. – Прикиньте, ничем другим мы не умеем заниматься, это наша работа. Но кому теперь захочется нанимать нас для чего-либо? Разве что вышибалами на дискотеке… – Он повернулся к Механику. – Ты готов?

– А что еще остается, – кисло ответил тот. – Чем быстрее все закончится, тем лучше.

– Тогда вперед! И не наделай в штаны, туарег мне поклялся, что с тобой ничего не случится.

– Ха! Ты ему веришь?

Сэм кивнул и почти по-дружески подтолкнул его к выходу.

– Если бы не верил, не согласился бы отдать тебя.

– Ну смотри, чтобы не пришлось раскаиваться.

Разрядив четыре автомата, южноафриканец заставил Механика накинуть их себе на плечо, еще четыре взял сам.

– Я раскаиваюсь только в одном, что подписался на это. Все, хватит, шагаем, время не терпит!

За пределами пещеры им показалось, что солнце стукнуло по голове сильнее, чем мул копытом, и оба подумали, что с подобным грузом им не удастся пройти и метра. Темные каменные плиты, ориентированные на юг, начали нагреваться почти сразу после восхода, и сейчас, когда дело двигалось к полудню, на них можно было жарить яйца. Крупные капли пота, выступавшие на лбу, мгновенно испарялись. Сэм Мюллер и Бруно Серафиан в поисках хоть какой-нибудь тени старались прижиматься к скалам, но к полудню в Сахаре даже в тени температура зашкаливает.

– Этого никто не выдержит… – спустя пятнадцать минут пробормотал Бруно. – Я сейчас потеряю сознание.

– Если ты потеряешь сознание, считай, что ты умер, – последовал безжалостный ответ. – Иди давай!

– Не могу! – чуть не плача, ответил его спутник. – Подошва ботинок нагрелась, иду как по раскаленным углям.

– Глядите-ка, Бруно Серафиан сопли распустил! Я с тобой не намерен возиться и могу поклясться, что никто не придет тебе на помощь. Так что сам, сам…

Следующие пятьсот метров были труднее, чем восхождение на Эверест.

Им не хватало воздуха, легкие грозили вот-вот разорваться.

Оружие они растеряли по дороге.

Но все-таки шли.

Механика качало как пьяного, он с трудом удерживал равновесие. Сэм Мюллер не выдержал и спросил:

– Что с тобой?

– Это пройдет… – еле разлепил губы Механик.

– Что?

– Пройдет…

Это было последнее, что он помнил.

Очнувшись, Механик почувствовал, как чья-то рука пытается заставить его выпить хоть глоток воды.

Он чуть не захлебнулся, когда сделал этот глоток.

Затем он снова потерял сознание, а когда спустя несколько часов пришел в себя, то увидел перед собой человека, с которым должен был расправиться. Туарег сидел у стены пещеры и смотрел на него.

– Что произошло? – спросил Механик.

– Ты был на грани смерти.

– Ты меня спас?

– Если имохаг позволит кому-то умереть от жажды, перед ним навсегда закроются врата рая.

– Даже если речь идет о враге?

– Закон гостеприимства не делает различий между друзьями и врагами.

– Но ведь я не просил твоего гостеприимства.

– В твоем состоянии тебе не нужно просить его. Обычай велит мне помочь тебе даже против моей воли.

– Вы очень странные люди.

– В пустыне – нет. В пустыне только тот странен, кто пренебрегает обычаями.

– В таком случае кем я должен себя считать: пленником или гостем?

– В данный момент – гостем, – ответил Гасель Сайях. – Потом, когда ты поправишься, ты станешь пленником, но ты не беспокойся, у меня нет намерений причинить тебе вред.

– Но ведь я прибыл с намерением убить тебя.

– Да, я знаю.

– И что, зная это, ты отпустишь меня на свободу?

– Это решено, а мы, туареги, всегда выполняем то, что обещаем. – Гасель сделал короткую паузу и добавил: – Но только один раз.

– Мне и одного раза достаточно. Если ты отпустишь меня и моих людей, я никогда не потревожу тебя снова.