Туман войны

Размеренное течение мыслей прервал звук шагов, приближавшихся к дверям хижины. Привычным движением проверяю, как выходит пистолет из ниши под топчаном, и прислушиваюсь. Идет невысокий, небольшого веса человек, привыкший к лесу. Шаг короткий, легкий. Я вынул руку из-под кровати — это пришла Анита, в лагере только одна женщина, и я примерно догадываюсь, чего она хочет. Раз идет дама, нужно хотя бы сесть. Спустив ноги на пол, сразу попадаю в короткие голенища «берцев» и в четыре движения шнуруюсь. Боты приятно поразили сухостью, от которой я отвык за последние дней десять. Все-таки комфорт, даже минимальный, иногда может улучшить паршивое настроение, это проверенный временем факт. Скрипнула сплетенная из бамбуковых стволов дверь, и внутрь скользнула тонкая фигура в камуфляже. На секунду я подумал, что ошибся, и уже готовился упасть на пол, чтобы выхватить из-под кровати «макарку», но терпкий запах сандалового дерева упредил маневр. В узком луче яркого лунного света, пробивавшегося сквозь занавешенное противомоскитной сеткой окно, я увидел лицо гостьи. Похоже, что девчонка так и не поняла моего тогдашнего намека, придется на сей раз быть более конкретным. Но дальше все пошло не так, как я себе придумал: поняв, что я давно не сплю, девушка моментально оказалась рядом, быстро-быстро раздеваясь и попутно произнося, видимо, давно заготовленную речь.

— Мигель, ты вернулся… — Мягкие губы девушки быстро нашли мои, растрескавшиеся и сухие, закрыв мне рот поцелуем. — Брухо говорил, что ты обманешь смерть, но я не верила. Надеялась, но не верила. Рауль на третьи сутки объявил вас всех мертвыми, даже устроил что-то вроде похорон, но я знала, что ты жив. Воины вроде тебя так легко не уходят, они долго торгуются со смертью. Твое лицо дважды показалось мне в пламени, старое гадание не подвело. Я связалась с дядей Эрнесто, он говорил с… генералом Вера. Я просила помочь, чтобы он отправил людей на ваши поиски, но ничего не получилось. Гринго, даже такой хороший солдат, как ты, не стоит таких усилий, проще нанять нового, так мне сказали. Потом я молилась, просила Пресвятую Деву защитить тебя, привести обратно ко мне!..

Преодолев яростное сопротивление девушки, отстраняю ее, пытаясь вновь восстановить дыхалку. В ушах шумит, как после контузии, кровь стучит в висках, и горячая волна пробегает по всему телу. Смесь запаха горьких духов и сладковатого женского пота окутала меня, словно облаком. Что ни говори, а столько времени без женского внимания дали себя знать.

— Анита, — слова давались с невероятным трудом, и, черт побери, я толком не знал, как мне удержать пылкую медичку на расстоянии, — мы же договорились не возвращаться к этому разговору, я…

— Мне все равно, — голос девушки стал низким, его и без того будоражащий грудной тембр просто смешал мои мысли в кучу и вышиб их вон из головы. — Я не собираюсь красть тебя у жены, просто подари мне немного своего тепла, это все, о чем я прошу, Мигель. Молчи! Пожалуйста, молчи. Я не отступлю, как в прошлый раз… Сейчас ты только мой!.. Может, эта ночь последняя для нас обоих, слишком силен Ветер Судьбы на этот раз.

Дальнейшее было похоже на жесточайший спарринг в полный контакт. Одежда, как осенняя листва, слетела с нас, разрываемая нетерпеливыми руками. Смуглое тело девушки, похожее в лунном свете на ожившую статую, отлитую из бронзы, вдруг оказалось перед моими глазами. Волосы разметались по ее лицу, черные бархатные глаза блестели. Лунные блики скользили по ее гладкой коже. Видимо, уловив в моем взгляде нечто, Анита улыбнулась и вновь стремительно прильнула ко мне всем телом. В момент, когда наши тела соприкоснулись, меня словно ударило током, а ожог от прикосновения к обнаженному девичьего телу был сродни касанию раскаленного железного прута. Сопротивляться больше не было сил, я словно выпал из действительности, потеряв счет времени…

Момент, когда я отключился и заснул, вспомнить не удавалось. Вообще, все произошедшее сильно походило на грезы, какие случаются в бессонные ночи. В детстве сон не приходил порой до самых предрассветных сумерек, а легкая, тревожная дрема — словно отражения на водной глади — была ясной и зыбкой одновременно. Просыпаясь, трудно было сказать, что было явью, а что только привиделось. Открыв глаза, я бросил взгляд на часы, которые лежали на табурете поверх сложенной одежды. Светящиеся стрелки показывали без четверти двенадцать, а это означало, что с момента прихода ночной гостьи прошла уйма времени. Нет, я не питал иллюзий по поводу случившегося: то, что произошло, не вызывало чувства стыда, хотя неприятный осадок в душе все же остался.