Туман войны

Новости были хорошие, но что-то мне говорило, что ликовать преждевременно. Нет, по поводу Славки и остальных участников последней заварухи у меня не было никаких особых предчувствий. Только казалось, что это лично мне радоваться по каким-то скрытым пока причинам не стоит. Но бойцам я праздник портить не собирался, поэтому кивнул:

— После того как проводим Батю, готовь сабантуй. Это будет мой второй приказ в новой должности.

— А, — Славка почуял подвох, но любопытство было сильнее инстинкта самосохранения, — какой будет первым?

— Вылизать казарму и всему личному составу привести себя в порядок. Как только столичный гость появится в расположении, получать люлей за ваш расслабон я не хочу. Делайте что угодно, хоть бензин пейте — не волнует, но как только моряк сюда нагрянет, чтоб были трезвые и шагали с песнями по плацу, как на параде. Это ясно?

— Та-ак точ, та-арищ маршал!

Славка тряхнул круглой как шар бритой башкой, отчего кепи еще больше съехало набок, и ушел, оставив меня в легком ступоре от обилия новостей. Поднявшись с табурета, я оглядел комнатку перед тем, как окончательно переселиться обратно в казарму. Ощупывая взглядом стены и нехитрую утварь, приметил что-то блестящее под топчаном. Подойдя ближе и присев на корточки, опознал серебряную цепочку с овальным кулоном, тоже из черненого серебра. Подняв ее с пола и разложив на столе, вспомнил: это же кулон Аниты. Тяжелый, весом граммов десять. С традиционным для здешних католиков образом Девы Марии. На массивной цепочке с витыми звеньями. Украшение было скорее мужским именно ввиду своей массивности и неподходящего материала — здешние красотки предпочитали золото. Детонатор поведал мне по секрету, что это семейная реликвия и девушка с ним никогда не расстается.

«Медитацию» над украшением прервало ощущение чужого присутствия рядом с хижиной. Я сгреб медальон со стола и спрятал его в нагрудный карман куртки. Потом медленно сместился с табурета влево, одновременно вытаскивая «макарку» из поясной кобуры. За стеной послышался шорох, в щелях двери мелькнула чья-то тень, заслонившая дневной свет. Пистолет я держу без предохранителя, с патроном в стволе, так что для выстрела никаких лишних движений делать не придется…

— Егор Саввич, давайте просто пообщаемся, — голос раздался справа, как если бы человек стоял возле двери, укрывшись за стеной. Говорили по-русски, но с легким акцентом. — Ей-богу, времени пообщаться больше не представится, а я прилетел специально ради встречи с вами.

— Входите, я особо не прячусь.

Скрипнула дверь, и в комнату вошел высокий молодой парень, одетый в оливково-зеленую полувоенную форму. Такую любят журналисты и всякие ученые, приезжающие в тропики. На ногах у гостя были мягкие коричневые «берцы», на толстой подошве, в руках он держал пухлую брезентовую сумку, из тех, что обычно носят через плечо. Гость был худощав, жилист, а профессионально доброе выражение широкоскулого лица не оставляло сомнений в роде занятий незнакомца. Откинув со лба прилипшие потные прядки каштановой шевелюры и сняв модные узкие очки, парень близоруко сощурил далеко посаженные карие глаза. Похоже, он действительно страдал этим недугом, но расслабляться не следовало: я чуть сместил ствол пистолета, лежавшего у меня на колене. Если гость дернется, то получит «двойку»[97] в живот, после чего тоже можно будет и пообщаться. Увидев пистолет, гость улыбнулся и поднял обе руки на уровень груди, словно сдаваясь:

— Эй, я же как-то прошел посты и вошел в лагерь, вам не кажется, капитан, что этот жест недоверия избыточен?

— У меня нет оснований для радушия. — Удлиненный насадкой глушителя ствол пистолета в моей руке заметно смотрел гостю точно в середину груди. — Или назовитесь, или познакомимся на моих условиях.

— Эверест-восемь. — Гость произнес пароль для экстренной связи, его добрые карие глаза смотрели с легкой укоризной.

— Эльбрус-шестнадцать. — Я отвел ствол от груди гостя, но в кобуру убирать оружие не спешил. — С этого нужно было начинать разговор, уважаемый. Не время и не место для психологических этюдов, вам так не кажется?

— Привычка, Егор Саввич. — Гость, все еще стоя с поднятыми руками и переминаясь с ноги на ногу, попросил: — Можно я присяду, а то помощник атташе еще только в лагерь входит, а нам нужно закончить до вашей с ним встречи?

— Проблемы с безопасностью?

— Нет-нет! Просто его задача является прикрытием для моей. Артур Николаевич о цели моего визита не информирован.

Гость медленно, нарочито косясь на пистолет в моей руке, вынул из кармана клетчатый носовой платок и вытер им проступивший на лбу и висках пот. Затем, также в пошаговом режиме, открыл свою сумку и извлек оттуда толстый конверт из коричневой плотной бумаги. Положил его на стол и, прикрыв рукой, продолжил:

— Давайте знакомиться. Я — корреспондент мюнхенского бюро «Рейтер» Герман Шмидт. Здесь случайно, делаю серию репортажей о борьбе местных повстанцев против марионеточного режима, так сказать.

— Рад знакомству. Что хочет от меня руководство?