Туманы Авелина. Колыбель Ньютона (СИ)

Всех этих девочек, охваченных стюартоманией, Грег уже видел лет тридцать назад. Они, конечно, давно постарели — одни замужем за пузатыми обывателями, другие разведены и с гордо поднятой головой шагают от одного любовника к другому; их груди обвисли, а губы покрылись паутинкой морщин, их дети выросли и покинули отчий дом — но где-то глубоко в душе они всё те же девчонки, попавшие под обаяние мужчины, который вроде бы только стремился сохранить Федерацию сильным государством, а на самом деле положил начало самой кровопролитной войне в регионе.

— Да-а, — протянул Грег Киссинджер, облокотившись на ручку кресла. Потом подался вперёд, как старый кот-мышелов перед прыжком, в то время как его собеседник откинулся назад, по-барски заложив ногу за ногу, и рассматривал старика со смесью любопытства и нежности. — И всё-таки, ты стал совсем похож на отца. Только взгляд как у Елены. Она всегда жалела стариков.

— Помилуй, Грег, ты последний человек на этом свете, кто заслуживает того, чтобы его жалели, — рассмеялся Стюарт.

— Стариков жалеют, чтобы осознать себя в очередной раз молодыми и сильными и подумать: «Ну, у меня ещё есть время». В жалости к старикам есть что-то от самоутешения.

— Я тебя не жалею. У тебя была чертовски хорошая жизнь...

— Была? Ты хочешь сказать, что я скоро сдохну? — и поймав момент, когда на лице собеседника отразилось замешательство, расхохотался, подался вперёд и хлопнул его по плечу. — Э, приятель, я просто стебусь, как выражается местная молодёжь. Никогда бы не подумал, что на старости лет подцеплю их сленг и введу в свой лексикон пару новых словечек.

— Ты позвал меня, чтобы поделиться тем, как на досуге расширяешь свой словарный запас?

— Ага, небось, сидишь тут и думаешь, зачем старому дураку Киссинджеру понадобилось вытаскивать тебя из забвения, точно какую-нибудь долларовую статуэтку, полученную за удачный гол в шестом классе и лет сорок пролежавшую на чердаке под слоем пыли?

— Лестное сравнение, ничего не скажешь. — Стюарт фыркнул и потянулся за чашечкой кофе.

Грег внимательно следил за его лицом, пытаясь уловить следы досады или раздражения, но собеседник сохранял доброжелательную улыбку, и когда его взгляд столкнулся с глазами Киссинджера, в светлых глазах прыгали чёртики.

— Ты — талантливый парень, — Киссинджер начал с заранее подготовленного вступления, — какого чёрта занимаешься ерундой? Какие-то благотворительные общества, незначительные должности...

— Дедушка, упокой господи его душу, позаботился, чтобы я до конца дней своих мог заниматься тем, чем хотел бы заниматься всю жизнь: пить, есть, спать, трахаться и периодически отдавать долг обществу — перефразируя тебя же, чтобы чувствовать себя полезным. Потому что долг обществу, как и супружеский долг после двадцати лет брака, это нечто, что хотелось бы забыть, как страшный сон, но совесть не позволяет.

— Откуда ты знаешь? Ты никогда не был женат.

— Я наблюдательный.

— Кстати, а как эта твоя подруга, Маргарет? Вы уже лет пять вместе, неужели она тебя ещё не довела до алтаря?

— Она ведёт меня туда, взяв на короткий поводок. Мне остались считанные километры.

Стюарт, похоже, решил сегодня до конца придерживаться в разговоре насмешливого тона. Был на редкость смешливым мальчишкой, стал вечно иронизирующим по любому поводу мужчиной.

— Господи, — Грег с видимым удовольствием потрепал молодого мужчину по плечу, — у тебя не только её взгляд, ты, как Елена, и за словом в карман не полезешь. Твой отец давно бы уже отчитал меня за тон, манеру разговора — и вообще — что я тут себе позволяю. Серьёзный был мужик, без намека на чувство юмора.

— Мне тоже так казалось, — отозвался Стюарт, не спуская с Киссинджера доброжелательного улыбчивого взгляда, но Грегу показалось на мгновенье, что он напрягся. — Однако своеобразное чувство юмора у него было. Слушай, у тебя тут точно только кофе подают?

— Тебе сегодня — только кофе, — строго отозвался Грег, — нам предстоит большой разговор.

— Понятно, тот разговор, после которого только текила поможет прийти в себя... — пробормотал Стюарт.

— Ты сохраняешь своё членство в партии, не так ли?

— Как примерный патриот, которому больше некуда девать деньги, а что?

— Я знаю, в прошлом году ты спонсировал избирательную компанию Харпера. Сколько ты поставил на эту лошадку?

— Он мне обошёлся в пару миллионов. Не сказать, что я был очень счастлив. Харпер полнейший бездарь. Мне иногда казалось во время теледебатов, что он не понимает адресованных ему вопросов.

— Харпер терялся перед камерами. Мы этого не могли предвидеть. И ты был прав, выборы Харпер проиграл. Сейчас в партии ему активно ищут замену. В мае будет съезд, на котором пройдут выборы следующего главы.